..
Но даже если он в чем-то и подозревается, претензий ни к
кому не предъявишь, ибо недоверие ко всему и ко всем -
основа основ любой секретной службы, находящейся в
постоянной конфронтации не только с очевидными своими
противниками, но зачастую и с коллегами из дружеских,
казалось бы, соседних ведомств...
Кстати!
Он убрал руку с руля, набрав кнопками телефона номер
коммутатора нью-йоркского отделения ФБР, где в службе
контрразведовательных операций работал его ближайший дружок
Алан, бывший соратник по прежней работе с советской
эмиграцией, кто так и остался в известном Ричарду кабинете,
чьи окна выходили на шумный Бродвей...
И пока телефонистка, выслушав сообщенный ей
четырехзначный код, соединяла его с затребованным абонентом,
Ричард словно воочию увидел знакомый небоскреб на Федерал-
плазе, ветерана ФБР старика Джорджа, сидевшего в стеклянной
кабине бюро пропусков на первом этаже; аквариум небольшого
холла-простенка между входами в лифты и, наконец, знакомый
этаж, где на темно-синем фоне золотом сияли буквы:
"Intelligence Department".
Коммутатором пришлось воспользоваться по причине регулярных
изменений "прямых" телефонов Алана, вызванных "отработкой"
определенного оперативного ресурса. Что же касается
телефонистки, то для нее Алан именовался Джоном.
- Умер отец, - сообщил Ричард, после обмена
стандартными приветствиями и, выслушав участливые
соболезнования, продолжил:
- Через час я буду в Лонг-Айленде. Что у тебя
относительно сегодняшней программы на вечер?
- Полностью к твоим услугам.
- Спасибо... Джон.
Остаток дня заняли переговоры с похоронным бюро, с
паталогоанатомом, констатировавшим смерть от обширного
инфаркта, с менеджером банка, где находились сбережения
отца, и в пустой теперь дом на Лонг-Айленде Ричард попал
только к вечеру, где его тотчас атаковали звонки от
приятелей отца, от владельца дома, готового вернуть половину
депозита за аренду в случае, если Ричард вывезет все ему
необходимые вещи в течение трех дней и - предлагавшему по
сходной цене приобрести остающуюся посуду и мебель.
После зашел сосед - молодой парень, желавший приобрести ныне
беспризорную яхту и место на причале.
Вскоре Ричард не без озлобления понял, что погружается в
какую-то коммерческую пучину, где сам факт смерти
единственного ему родного человека выступает, как нечто
условное и абсолютно уже непринципиальное, отраженное лишь в
деликатности тона, с каким вносились те или иные деловые
предложения. И за всем этим, как он вдруг остро
почувствовал, скрывалась именно та суть американского образа
жизни, что была столь неприемлема для отца, причем,
неприемлема органически, в отличие от него - воспринимавшего
подобный подход к бытию, если и с неприязнью, то
умозрительной, ведь он вырос именно здесь, впитав в себя с
американским воздухом все положения и нормы, основанные на
принципе "не успел - опоздал".
Бродя по дому с трубкой радиотелефона в руке, Ричард
раздумывал, что из наследства отца ему взять с собой
Вашингтон? Разве - семейные фотографии и документы?.. Ну,
еще памятные ему с детства вещицы и столовое серебро. Да!-
коллекцию спиннингов - ее отец собирал всю жизнь. Вот,
пожалуй, и все.
Среди бумаг он обнаружил и метрику отца, и документ на право
собственности, касающийся особняка в Карлсхорсте, что
представился ему весьма перспективным...
Вскоре он собрал средних размеров спортивную сумку,
уместившуюся в багажнике "Форда".
И, когда уже поворачивал ключ, запирая замок, увидел
Алана, въехавшего прямо на парковочный драйв-вей и
остановившего свой новенький, сверкающий перламутром дорогой
краски "Бьюик" - нос к носу с запыленным автомобилем
Ричарда.
Друзья обнялись, Ричард выслушал повторные соболезнования,
пригласил Алана пройти в дом, но тот отказался, предложив
отметить встречу в каком-нибудь кабачке.
Ричард и сам подумывал, где бы провести вечер, избежав
одинокого времяпрепровождения в тишине опустевших комнат,
невольно и не без сочувствия вспомнив при этом бедолагу
араба, томящегося сейчас в цэрэушных апартаментах, а потому
предложение приятеля принял с удовольствием, и вскоре
"Бьюик" мчался из унылых пригородов по скоростному шоссе в
сторону Бруклина.
Когда миновали серые громады муниципальных домов на
Пенсильвания-авеню, он спросил Алана, не слишком ли далеко
они забираются вглубь города, на что тот рассеянно ответил о
каком-то новом ресторане с удивительно изысканной кухней,
где редкий гость из Вашингтона должен побывать
всенепременно.
И вдруг - то ли интонация, с которой тот отвечал на
вопросы, то ли - чересчур напряженные взгляды в зеркала
заднего обзора, внезапно открыли Ричарду обескураживающий
факт: Алан "проверялся"; а дальнейшие пируэты и зигзаги
маршрута по односторонним улочкам, выведшим в итоге на Кони-
Айленд авеню, куда можно было безо всяких сложностей съехать
с основной трассы, лишь доказали правильность возникшего
подозрения.
Звякнули "квотеры", упав в чрево счетчика парковочного времени,
и уже через пару минут они сидели в шумной суете небольшого
арабского ресторанчика, битком набитого разношерстной
публикой.
Тучный плечистый Алан громоздко восседал за миниатюрным для
его комплекции столиком, равнодушно листая меню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91