Впрочем, сетовать на задержку в своем пребывании здесь
он не мог.
Летняя жара уже спала, Персидский залив был спокоен как
озеро, и бюрюзовая вода его, светившаяся золотом
растворенного в ней солнца, уже приобрела осеннюю легонькую
прохладцу.
Побережье утопало в зелени кустарников и цветочных кущах, мир
был полон тишины и благолепия, и Ричард, лежа под коренастой
пальмой на комфортабельном пляже, невольно мечтал, чтобы
мгновения этой дивной командировки, превратившейся в отпуск,
тянулись как можно дольше. Впереди, по крайней мере, ничего
отрадного ему не виделось: тяжкий перелет через Европу и
Атлантику, недельная очумелость от разницы во времени, а
далее - привычные коридоры ЦРУ: просторные, светлые, но
безлико-казенные; такие же офисы, чья стандартная
одинаковость мебели, голубеющих дисплеев компьютеров,
телефонов и жалюзи просто-таки вызывала тоску; бесконечные
звонки, отчеты, хождения по начальству; и, наконец, знакомый
марштрут: супермаркет-дом. Затем беглый просмотр почты,
подписывание чеков за каждый свой вздох и выдох в этой
стране; телевизионные новости, кабель, изредка - стаканчик
джина с тоником и - сон. Вот, в принципе, все, не считая
нюансов, что тоже особого вдохновения не привносили.
Вернувшись с пляжа на арендованной японской машинке - юркой и на
диво экономичной, он хотел переодеться и съездить за
зарезервированным билетом, но, едва вошел в номер отеля, тут
же раздался звонок из резидентуры, нарушивший все планы: его
срочно вызывали к себе здешние коллеги.
Местный резидент был Ричарду превосходно знаком; около года
они работали в одном из отделов главной конторы, покуда тот
не был командирован на периферию; отношения у них сложились
едва ли не товарищеские, хотя известный официоз в общении
соблюдался неизменно, особенно здесь, да и неудивительно:
ведь вскоре господин Валленберг окажется в далеких кабинетах
начальства, где будет вынужден по элементарному долгу службы
доложить свое личное мнение об обстановке в резидентуре и
лицах, ее составляющих. А от таких докладов зависит многое.
Вернее то, каким именно образом доклад составлен и
преподнесен.
- Ричард.- Резидент выдержал паузу.- Сегодня с утра я
говорил с шефами, ваша миссия завершена, однако возник
некоторый непредвиденный момент, к вам непосредственного
отношения не имеющий, однако...
- Билл, вы всегда любили обтекаемые, длинные
предисловия.
Это часть какой-то методики или же просто манера?
- Просто манера. Итак, у нас возникла горяченькая
рабочая ситуация. Я не хотел бы задействовать в ней своих
людей, а если уж откровенно - засвечивать их...
- По пустякам.
- Ну-у, Ричард...
- Хорошо, я пошутил. Итак?
- Мы хотим, чтобы вы поработали с одним человеком.
Установочная беседа. Кстати. О методиках. Руководство
полагает, что в данном вопросе вы просто виртуоз.
- Передайте спецсвязью мою благодарность руковод-ству.
Обожаю лесть.
- Кроме того,- оставив данный комментарий без внимания,
продолжил резидент,- вы хорошо знаете ту страну, откуда этот
человек явился...
- Отлично,- кивнул Ричард.- Кто такой? Откуда? И прочие
общие данные.
Легонькая, коварная усмешка...
- Всенепременно, сэр.
Ситуация оказалась довольно стандартной, хотя и отличалась
некоей деликатностью. Молодой парень, попавший в Эмираты из
Ирака, вышел на людей из торгового представительства,
заявив, что располагает полезной для США информацией, а
затем, при повторной встрече с лицом, близким к резидентуре,
сообщил, будто бы является офицером разведки Ирака, желающим
установить контакты с ЦРУ.
Данный орешек, возможного "инициативника", предложили
раскусить ему, Ричарду. Точнее - надкусить, если за объектом
действительно стояло что-либо перспективное. Термин же
происходил из понятия "инициативный шпионаж".
В свое время на подобных установочных контактах
Валленберг специализировался достаточно плотно, но пик
такого рода деятельности пришелся на семидесятые годы, когда
в Америку хлынул мутный поток третьей российской эмиграции,
сплошь состоявший, впрочем, из лиц еврейской национальности,
что возжелали приехать в благополучные Штаты, а не в вечно
воюющий, плотно зажатый арабским миром, Израиль, являвшийся
официальным конечным пунктом их эмиграции.
Тогда Ричард работал в ФБР, куда попал после окончания
славянского отделения нью-йоркского университета, выявлял
русских шпионов, в том числе - и среди множества новых
переселенцев из СССР, однако в большинстве своем "шпионы"
сдавались сами, разделяясь в основном на две категории: либо
завербованные за возможность своего выезда из тоталитарного
государства мелкие информаторы с неясной перспективой, либо
вообще откровенные аферисты, наивно полагающие сорвать куш с
американских спецслужб в обмен на всякого рода истории с
географией, что легко проверялись специалистами и шли в
бездонный "мусорный" архив. Серьезных персон среди этой
сволочи обнаруживалось весьма немного. Да и откуда им было
взяться? Основной контингент составляли уголовники и
местечковые иудеи с образованием и мировоззрением тягостно
убогими. Уголовники быстренько находили пристанище в
исправительных учреждениях или же перестреливали друг друга,
а "местечковые" оседали в своих лавочках и на сидениях
такси. Однако общение с этой публикой дало Ричарду опыт
бесценный и многогранный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91