Затем, подумав, спросил:
– Вы хорошо поняли, что вам надлежит сделать?
– Да, душа моя! Да! Жду вас здесь, охраняя клячу и пистолеты.
– Именно так, – насмешливо бросил он. – Если Пленвиль от меня ускользнет, отдадите ему все: и лошадь, и оружие!
Она покачала головой и повела плечиком:
– Душа моя! Неужели вы полагаете, что у меня вместо головы пустой калебас? Ступайте! Если увижу Пленвиля, он от меня не уйдет!
– Прощай, любовь моя! – с чувством вскричал он, целуя Жюли в лоб.
– Прощайте мой свет! – отозвалась она. – Если бы вы знали, Ив, как бы я хотела остановить время, так чтобы эта минута продолжалась вечно…
Он пошел по тропинке, круто взбиравшейся вверх, и вскоре его мощная фигура скрылась за кактусами и кустарником.
* * *
Ив тяжело дышал. Он жалел, что не оставил перевязь, венецианские кружева и парик, которые, как он не без основания полагал, выглядели теперь неряшливо. Сейчас ему вполне хватило бы шпаги и пистолетов!
Солнце поднималось неумолимо и стремительно. Иву казалось, что, если оно не замедлит свой ход, ему самому не удастся подойти бесшумно, не всполошив обитателей хижины. Его заметят и без труда снимут загодя пистолетным выстрелом.
Он взъярился, заметив, что его прекрасные сапоги из галюша обтрепались об острые камни тропинки, а бархатные штаны оставили клочья на острых кактусовых колючках. Про себя он поклялся, что Пленвиль дорого ему заплатит за ущерб, если когда-нибудь удастся его поймать.
Добравшись до вершины холма, он в нескольких туазах от себя увидел хижину. Костер догорал. Тонкая струйка дыма еще вилась над кучкой золы; Ив вспомнил, что всего несколько минут назад дым был гуще, и подумал, что в эту ночь в хижине, по-видимому, не спали. Должно быть, и охрана выставлена.
«Если, конечно, этот костер не условный сигнал», – подумалось Иву.
Он сторожко сошел с тропинки, чтобы зайти к хижине со стороны, где его было труднее заметить. Ив стал цепляться за кусты, поцарапался о колючки бейяхондов и, наконец, вскарабкался на площадку, где стояла хибарка.
Лефор ощупал пистолеты и шпагу, убеждаясь, что они на месте. Он прижался к стене хижины и неслышными шагами медленно ее обошел.
Домишко состоял из трех комнат, в каждой из которых было лишь по одному узкому оконцу; еще была комната, выходившая на бухту Сен-Пьер – там помимо окна еще имелась дверь.
Ив убедился в том, что в двух первых комнатах никого не было.
Через окошки Ив также разглядел охапки соломы, примятые таким образом, что становилось ясно: на них спали люди. Однако комнаты были пусты.
Он продолжал пробираться вперед со всеми предосторожностями, но уже потерял надежду накрыть в гнездышке, как он говорил, двух мерзавцев.
Дверь была широко распахнута. Он подошел ближе. Вдруг чей-то кашель заставил его вздрогнуть.
И сейчас же его захлестнула радость.
Сейчас он возьмет хотя бы одного! После смерти плантатора Жерара его вдова, по словам Жюли, жила в другом месте. Известно, что Демаре и Пленвиль избрали эту хижину своим убежищем; никакого сомнения в том, что кашлянул кто-то из них!
Ив сделал еще два шага. Спиной к нему сидел мужчина и курил короткую трубку. Он сидел за столом, перебирая разложенные на нем бумаги.
Ив выпрямился, решив, что предосторожность ни к чему. Он тоже кашлянул, и довольно громко. Незнакомец спросил:
– Это ты, Демаре?
Ив прижался спиной к дверному косяку. Не дождавшись ответа, незнакомец проворчал:
– Черт тебя побери совсем! Оглох?!
Лефор услыхал, как стул отодвинулся и упал на пол, и подумал, что незнакомец, должно быть, почувствовав беспокойство, направляется к двери.
В ту самую минуту, как Пленвиль ступил за порог, флибустьер стал у него на пути и миролюбиво произнес:
– Привет вам, Пленвиль…
Бывший колонист отпрянул. Он затравленно озирался по сторонам в поисках оружия, но увидел, что Лефор направляет на него пистолет. Флибустьер продолжал все так же невозмутимо:
– Спокойно, Пленвиль!.. Спокойно! Я пришел с вами повидаться и кое-что обсудить.
Колонист был одет довольно легко. Он заправил в короткие штаны тонкую рубашку, отделанную кружевами на манжетах. Пленвиль расстегнул верхнюю пуговицу, отступив еще на шаг.
Ив шагнул вперед, отрезая Пленвилю путь к столу, на котором помимо бумаг лежало оружие. Он взял один за другим оба пистолета, разрядил их и положил на прежнее место. Шпагу забросил в дальний угол.
– Да, – прибавил Ив, – я пришел поговорить. Предатель изменился в лице и задергался, но потом все-таки взял себя в руки. Лишь бледность выдавала его тревогу.
– Садитесь! – приказал Лефор. – Я бы не хотел вам мешать или показаться нескромным.
Пленвиль сощурился, на его губах заиграла злобная усмешка.
– Так это вы, капитан Лефор! Вырядились, как на карнавал!
– Ага! – кивнул Ив. – Только плясать всех заставляю я… в петле. Кстати, вам известно, что Босолей умер вчера вечером в красивом таком жабо вокруг шеи? Знаете ли вы, что Сигали отдал Богу душу, получив пулю из того самого пистолета, что я держу сейчас в руке? Неблагодарные! Уж вы мне поверьте! Неблагодарные! Никто не сказал о вас доброго слова, отправляясь в мир иной! Будь вы чуть искушеннее, Пленвиль, и вы вслед за мной поняли бы, что никогда не следует рассчитывать на самую ничтожную благодарность, даже совершая огромное благодеяние.
– Не понимаю, как вы сюда попали, – признался Пленвиль. – Ни Босолей, ни Сигали не знали… Да и негодяй Демаре вряд ли сказал бы… А впрочем… Могу поспорить, меня продал Демаре!
– Кому? – уточнил Лефор. – Кто, по-вашему, вас купит? Никому вы не нужны! Даже мне, грубияну! Я не стал бы кормить вами и собак!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130