– Вы намерены помиловать виновных?
– Я обещала! И сделаю, как сказала, а король пусть судит и выносит решение.
Лефор изобразил изумление и обернулся к Байярделю, призывая его в свидетели:
– Знаете, дружище, я ни о чем не жалею. Один мой друг говаривал: дохлый кот не мяукает… Я вот знаю двух негодяев, которым его величество уже не поможет.
– Что вы хотите этим сказать? – вскинулась Мари, не смея верить своей догадке.
– Я знаю, что было бы лучше спросить вашего мнения, прежде чем действовать, – скромно промолвил искатель приключений, – однако случается порой так, что гнев берет верх над моей волей. Весьма сожалею, но час назад я приказал повесить сеньора Босолея, а сеньору Сигали прострелил башку.
Мари ужаснулась тому, что Лефор говорит об этом невозмутимо и ничуть не смущаясь. Уж не ослышалась ли она? Мари уточнила:
– Вы хотите сказать, что убили их обоих?
– Да, мадам, я же торопился! Будь у меня больше времени, я разделался бы и с Мерри Рулзом, но подумал: «Трое этих мерзавцев знают, где прячется Пленвиль, но не хотят признаться. Если я повешу двоих, третий испугается и все скажет». Только по этой причине я и пощадил майора.
Она была настолько подавлена, что не могла вымолвить ни слова. Скорая расправа Лефора ее пугала и напоминала резню в форте Сен-Пьер, происходившую несколькими годами раньше.
– Однако теперь я жалею, черт побери, – продолжал Лефор, – что не задержался. Зря я помиловал Мерри Рулза. Я уверен, что вы меня попросите оставить его в живых.
Мари посмотрела Лефору в глаза и сказала спокойно и твердо:
– Да!
Флибустьер так и взвился. Он не ожидал такого человеколюбия от женщины, много страдавшей по вине этого человека. Он лишь покачал головой с расстроенным видом.
– Послушайте, капитан! Вы должны меня понять, – продолжала Мари. – Майор очень виноват передо мной. Он признал свои ошибки. И попросил прощения. И сделал это в то время, когда повсюду на этом острове были готовы вспыхнуть костры, на которых многие хотели бы видеть меня… Для всех колонистов я была самой презренной женщиной. А Мерри Рулз пришел в тюрьму и предложил дать мне свое имя, чтобы меня обелить, вернуть мне честь. Разумеется, он рисковал при этом не только честным именем, но и жизнью: ведь Пленвиль никогда бы ему этого не простил… Рулз единственный человек, проявивший по отношению ко мне милосердие: в тюрьму в Ле-Прешере он принес еду, одежду, так как с меня все сорвали, когда вели по форту. Он позаботился о тысяче мелочей, цену которым знает только женщина…
Она на мгновение остановилась, собираясь с мыслями, словно вновь переживала страшные минуты. Наконец продолжала:
– Что вы с ним сделали, капитан?
Лефор опустил голову:
– Приказал заковать в кандалы и запереть в темнице, где сидел капитан Байярдель.
– Сила и право – на вашей стороне, капитан, но, если вы в самом деле мне преданны, освободите его как можно раньше.
– Мне в голову не придет оспаривать хоть одно ваше желание, мадам, и даже помедлить с его исполнением. Но позволю вам заметить: «Будьте осторожны! Этот человек – хуже змеи!»
На ее губах расцвела добрая улыбка:
– Вам этого не понять, дорогой Лефор. Нет, не понять! Если бы вы поняли – простили бы… Я-то знаю, почему Мерри Рулз меня предал, почему стал моим врагом. С тех пор у него были все основания в этом раскаяться. Этого человека ослепляла безумная страсть… Больше я ничего не могу вам сказать.
– Так вы его любите? – глухо спросил Лефор.
Мари заколебалась.
– Нет… Нет, я его не люблю… Возможно, это придет потом. Я тоже многому научилась за последнее время. И уверена, теперь этот человек будет мне верен до самой смерти.
Лефор вздохнул, взглянул на Байярделя с таким видом, словно последняя его надежда таяла, и устало сказал:
– А я-то поклялся отрезать ему уши!
Он почувствовал, как Мари ласково положила руку ему на плечо.
– Я хочу еще кое о чем вас попросить, – пробормотала она. – Пожалуйста, прикажите расковать майора. Оставьте его в темнице, я сама его освобожу.
– Слушаюсь, мадам. Завтра же будет исполнено. У меня еще одно дело: надо найти Пленвиля!
Мари вполголоса прибавила:
– Только не уродуйте его еще больше. Оставьте ему уши!
Немного печальная улыбка блуждала на лице Лефора. Спустя мгновение он хлопнул себя по ляжкам:
– Прикажите подать нам рому, мадам.
Мари вернулась к себе в комнату, обессиленная после всех волнений. Три капитана встретились во дворе и стали искать лошадей, те гуляли на воле, пощипывая в темноте траву.
Первым свою лошадь узнал Лагарен. Он сунул ногу в стремя и вскочил в седло.
В эту минуту Лефора окликнул нежный голосок. Он обернулся: голос доносился со стороны дома.
– Минутку! – бросил он спутникам.
Широко шагая, Лефор вернулся назад. Он заметил, что дверь приоткрыта, а за ней стоит женщина со свечой в руке.
– Капитан Лефор! – повторил приятный женский голос.
Ив сейчас же узнал Жюли. Он вдруг осознал, что ни разу не вспомнил о ней за весь вечер. Но, видя ее сейчас перед собой, почувствовал сильное волнение.
– Жюли! – приглушенно воскликнул он. – Жюли!..
– Тсс, капитан. В замке все уже спят… Мне нужно сообщить вам что-то важное. Можете уделить мне минутку?
Бледный свет свечи бросал золотистый отблеск на шею молодой женщины и открытую грудь, выглядывавшую из широкого выреза ночной сорочки.
– Хм… Кажется, лапушка, мне тоже необходимо доверить вам одну тайну… Подождите, я сейчас!
Он вернулся во двор и сказал ожидавшим его друзьям:
– Возвращайтесь в форт без меня. Я вас догоню…
– Еще одно поручение короля? – насмешливо заметил Байярдель.
– Завтра узнаете!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130