– Четверть часа назад прибыла ее высокопревосходительство и сейчас же пошла навестить майора.
Лефор улыбнулся. Он положил руку приятелю на плечо и шепотом прибавил:
– Бог мой! Лишь бы на сей раз сердце ее не обмануло!
Он пожал плечами и обратился к Лагарену:
– Капитан! Я займу на время кабинет генерал-губернатора. Майора Мерри Рулза, должно быть, освободят после возвращения ее высокопревосходительства. Передайте госпоже Дюпарке, чтобы она непременно меня дождалась. А Мерри Рулза приведите ко мне.
Лагарен заверил, что все понял, и все трое направились к кабинету генерал-губернатора.
Жюли стояла во дворе, рядом с постом, держа под уздцы лошадь флибустьера. Она сжимала уздечку, словно опасалась, что кто-нибудь захочет отнять у нее лошадь. Все, что имело отношение к Лефору, принадлежало и ей. Жюли долго провожала его взглядом. Когда он исчез за низкими воротами, ведущими в форт, она почувствовала, как сжалось ее сердце: ей вдруг показалось, что Лефор снова покидает Мартинику. Возможно ли, чтобы вот так закончилась ее прекрасная мечта?
Жюли насупилась; впервые в жизни у нее пропало желание смеяться. Как она изменилась!
– Здравствуй, Жюли! – крикнул из будки стражник. – Здравствуй!
Она обернулась, вглядываясь в полумрак комнатушки, и с трудом узнала Сент-Круа. Жюли знавала его в те времена, когда состояла на службе у господина де Сент-Андре; он был тогда факельщиком и отчаянным бабником и не раз увлекал ее в придорожные канавы.
Сент-Круа вышел вперед. Жюли увидела, что он напялил форму старшего канонира.
– Здравствуй, милашка Жюли, – повторил он. – Ну что, по-прежнему боимся волка?
– Довольно шуток! – поджав губы, отвечала она. – Я вас знавала солдатом с алебардой. Что вы сделали со своей жердью?
– Милая барышня, ты же сама мне ее сломала, помнишь? Латюлип, будь он здесь, освежил бы твою память. Пришлось мне сменить пику на банник.
– С чем тебя и поздравляю!
– Я слышал, ты пристрастилась к дворянам? Может, люди лгут?
Жюли вспомнила о шевалье де Мобре и без особого волнения про себя подумала: о ее романе с Режиналем стало известно в форте. До чего болтливы бывают люди!
Сент-Круа подошел ближе и хотел было ущипнуть ее за подбородок со словами:
– Помнишь, как мы с Латюлипом оспаривали тебя друг у друга?
– Черти! – рассердилась она. – Вы меня тогда чуть не угробили, ни один из вас даже не подумал обо мне!
Она грубо расхохоталась; врожденная смешливость взяла свое. Тем не менее она успела ударить канонира по руке, и тот заметил с обидой:
– Одичала ты, сестричка!.. А чья это лошадь?
– Разве ты не видел, как мимо тебя прошел капитан Лефор?
Сент-Круа тоже рассмеялся:
– Что у тебя может быть общего с капитаном Лефором, куколка?
– Пока не знаю, – вздохнула она. – Теперь, похоже, наступил мой черед оспаривать его у других женщин.
– Вот это да! – присвистнул Сент-Круа. – Все женщины одинаковы, слово солдата! Все только и думаете о капитане, словно с ума посходили! Ты, значит, тоже?
– Да, – призналась она. – Но мне повезло больше: я вот еще и лошадь сторожу! И знай: за здорово живешь я ее не отпущу.
– Ладно, подожду, когда капитан уедет. Может, тогда повезет больше!
Она посмотрела ему прямо в глаза и, ударив себя в грудь кулачком, сказала с таким выражением, что у канонира пропала всякая охота шутить:
– Капитан прочно занял место вот здесь и останется там навсегда. Прощай, Сент-Круа!..
* * *
– Майор Мерри Рулз! – доложил стражник.
– Впустите! – приказал Лефор.
Он расхаживал по кабинету, задумавшись и сцепив руки за спиной. Флибустьер услыхал шаги майора, затем стук двери, притворенной стражником, но не повернул головы.
– Вам повезло, – заговорил он, не глядя на освобожденного пленника. – Не знаю, осознаете ли вы свое счастье, но знайте: изо всех окружавших вас мошенников в живых остались вы один. Вам известно, Мерри Рулз, что сталось с Сигали и Босолеем. Вы услышите первым о том, что Пленвиль разделил их участь. Демаре, кстати, тоже, но он не в счет. Короче говоря, майор, вы вышли из этого переплета целым и невредимым!
Впервые со времени появления Мерри Рулза в кабинете флибустьер подошел к нему и пристально на него посмотрел. Мерри Рулз и бровью не повел. Он был бледен и безвольно опустил руки. Ив приметил на его запястьях красные следы, оставленные кандалами.
– Вы не отвечаете? – спросил Лефор. – Вам нечего сказать?
Он снова отвернулся и заметался по кабинету, как зверь в клетке. В глубине души он забавлялся: ведь ему было известно, как Рулз переживает свое положение. Лефор не мог не позволить себе более впечатляющей мести и пользовался случаем помучить майора.
Он выждал некоторое время, но Рулз упрямо молчал.
– Вот что я вам скажу, майор… Вы поймете, что значит данное слово, даже когда его вырвали силой. Госпожа Дюпарке решила в соответствии с обещанием, которое вы заставили ее дать, просить его величество об амнистии виновных в бунте, в результате которого пострадал остров, а вместе с ним и сама госпожа Дюпарке. Вас помилуют, учитывая настойчивую просьбу этой восхитительной особы. Я же действовал так, чтобы королевское правосудие не совершило ошибки. Истинных виновных я уже наказал. Вас же я помилую, потому что меня за вас просила госпожа Дюпарке. Делаю я это против воли, сударь, поверьте! Милость, которую я вам оказываю, превращает меня в клятвопреступника! Ведь я поклялся отрезать вам уши…
Он невольно стал наступать на Мерри Рулза, и тот попятился перед грозным флибустьером.
– К несчастью, – немного спокойнее продолжал Лефор, – я обещал ее высокопревосходительству, что не стану вас калечить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130