– поспешил вставить флибустьер. – Этот монах добирался из Гавра верхом, а в его возрасте не так-то просто скакать на лошадке. Он очень устал, да и порядком разволновался при виде бандитов, так что его состояние этой ночью вполне простительно.
Судья согласно кивнул и продолжал:
– Я изучил его верительные грамоты. Стало быть, этот монах приехал для исполнения важного поручения, от которого, как мне показалось, зависит судьба целой колонии?
– Так точно, сударь.
– И вы здесь для того, чтобы ему помочь?
– Всем, что в моих силах.
– Но командор де Пуэнси ни словом не упоминает об этом в своем послании к королю.
– Вы имели возможность, господин королевский судья, ознакомиться с содержанием этого письма, тогда как мне оно неизвестно. Однако по молчаливому уговору с генерал-губернатором Подветренных островов я должен защищать отца Фейе. И я думаю, этот монах в самом деле нуждается в защите от происков, затеянных вокруг него и порученного ему дела с целью провала, еще больше, чем я – от разбойников, шныряющих по Парижу.
– Что это за происки?
Ив запнулся. Судья заметил его колебание. Флибустьер владел тайной и не хотел так запросто ее открывать.
– Вам отлично известно, что я начальник полиции, – отчеканил Жак Тардье, – и обоснованность действий, предпринимаемых отцом Фейе, в каком-то смысле обязывает меня, слугу короля и отечества, оказывать ему помощь и защиту.
У Лефора вдруг загорелись глаза. Его осенило, какую огромную выгоду он может извлечь из расположения к себе этого судьи. Он представил себе арест шевалье де Виллера, который помешает посланцу Мерри Рулза встретиться с его величеством или кардиналом раньше главы ордена доминиканцев.
– Сударь, – начал Лефор, – с тех пор как мы покинули остров, нас, признаюсь, преследует господин, в чьи планы входит добиться от короля смещения госпожи Дюпарке и назначения генерал-губернатором человека, который всегда играл, мягко говоря, зловещую роль. Он до крайности честолюбив и ни перед чем не остановится для получения столь желанного назначения.
– Вы уверены в том, о чем сейчас говорите?
– Совершенно уверен. Этот посланец успел наобещать мне такого, хотя я ни о чем и не просил, – потому что нет, сударь, на свете человека скромнее Ива Лефора! – если я соглашусь ему помочь. Речь шла всего-навсего о том, чтобы убить отца Фейе!
Королевский судья вздрогнул и спросил:
– Как зовут этого посланца?
Без малейшего колебания, словно освобождая свою совесть от тяжкого груза, Ив ответил:
– Шевалье де Виллер.
Жак Тардье снова вздрогнул, на этот раз еще сильнее. Ив заметил, что судья сильно нервничает. В сердце великана зашевелились сомнения. Он-то надеялся обезвредить шевалье: неужто его план провалился?
Королевский судья тяжело вздохнул:
– Семейство Виллеров пользуется особой любовью короля, – медленно проговорил он, словно желая объяснить, какие тайные течения мешают ему благополучно разрешить конфликт. – Я не имею права заниматься политикой, и, к величайшему моему сожалению, единственное, чем смогу помочь, – предупредить кардинала о намерениях этого молодого человека.
Ив почувствовал, как рушатся все его надежды. Однако Жак Тардье еще не договорил.
– Я изложу все в послании, – продолжал он, – на имя кардинала Мазарини. Можно быть уверенным, что его высокопреосвященство извлечет из моего доклада выгоду. Но какова будет его реакция? Что он скажет королю? Словом, как он сам отнесется к этому делу, я не знаю.
– Сударь! – воодушевился Ив. – Непозволительно, чтобы его высокопреосвященство дал себя провести, иначе будущее колонии было бы отдано в жертву честолюбцу, пусть даже любимцу его величества.
Жак Тардье пожал плечами. Он видел, что искатель приключений, к которому он испытывал живейшую симпатию, ничего не смыслит в государственных делах. Капитан понятия не имел, насколько могущественны во всех областях титулованные особы и что может себе позволить человек, к которому благоволит король.
Безнаказанными оставались самые тяжкие преступления любимцев короля.
– Боюсь, – продолжал начальник уголовной полиции, – что вы бессильны против молодого шевалье, если он во что бы то ни стало решил добиться от его величества этого назначения. Но я обещаю сделать все, что в моей власти, дабы отстоять ваши права и в некотором роде дискредитировать его самого.
Лефор вспыхнул:
– Сударь! Есть средство помешать этому юному прохвосту погубить наши планы, и, по-моему, оно отличное! Даю слово, я приведу свой план в исполнение!
– Что это за средство?
– Я вызову его на дуэль и убью!
– Вас отправят в Бастилию. И, к моему сожалению, это придется сделать мне. Законы надо исполнять!
– Думаю, что законы существуют для того, чтобы заставить поступать честно тех, кто сам мог бы спасовать! Но когда речь идет о благородном человеке, то, как мне кажется, законы можно толковать и так и эдак. В нашем случае твердо известно, что в интересах королевства шевалье де Виллера необходимо обезвредить. Раз при настоящем положении дел это невозможно, я готов пожертвовать свободой и даже жизнью ради спасения колонии!
– Капитан! – тихо возразил судья в противовес громогласному великану. – Я всегда думал, что такие люди, как вы, то есть вечно бороздящие моря и пребывающие в дальних странах, населенных дикарями, рано или поздно сами становятся похожи на дикарей. Не обижайтесь, я лишь хочу сказать, что у вас смутное и неточное представление о европейской цивилизации! В тропических широтах вы ежедневно рискуете собственной жизнью, и потому жизнь человеческая потеряла для вас цену:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130