У тебя разболится живот!) Шестизарядный револьвер, у него две ступени предохранения, шомпол и ещё масса хитрых штучек. Я купила его у торговца оружием, к которому обычно обращается Ален. Человек, продавший его, очень подробно объяснил мне, как им следует пользоваться, при этом он с видом фаталиста украдкой поглядывал на меня и, наверное, думал: «Вот вам и ещё одна! Какая жалость! А ведь совсем молодая! Ничего не поделаешь, должен же я продавать свои безделушки…»
Как хорошо! Я отдыхаю так, как давно уже не отдыхала. Здесь всюду, и в маленькой жёлтой гостиной, и в примыкающей к ней спальне в стиле Людовика XVI, с достаточным вкусом подобрана мебель. Ничто не раздражает глаз, не вызывает брезгливости, я не вижу здесь ни грязных ковров, ни мягких кресел с подозрительными уголками. Свет скользит по гладкой полированной мебели и по панелям спокойного светло-серого цвета. Маленький местный телефон звонит негромко, не нарушая тишины дома, который так хорошо содержится.Когда я выхожу из гостиницы, старый господин во фраке, восседающий за конторкой, улыбается мне, как родной дочери… По ночам я спокойно, крепко сплю на хороших широких матрасах с упругими пружинами.Я на минуту представила себе, что я немолодая англичанка, уравновешенная и сухопарая, живущая на полном пансионе в богатой семье… «Тук-тук-тук…»– Войдите!«Тук-тук-тук…»– Да войдите же, говорят вам…Маленькая смешная горничная просовывает в дверь крысиную мордочку.– Вы принесли чай, Мари?– Да, сударыня, и потом, к вам гости.– Гости!Я тут же вскакиваю, не выпуская из рук шнурки жёлтых ботинок. Крысиная мордочка пугается:– Да, сударыня! Это дама.Я вся дрожу, в ушах страшный шум.– Вы уверены, что… что это дама?Мари громко смеётся, как смеются в водевилях субретки, так мне и надо.– Вы сказали, что я дома?.. Попросите эту даму подняться.Опёршись о стол, я жду, и сотни нелепых мыслей проносятся у меня в голове… Эта дама – Марта, а следом за ней явится Ален… Они схватят меня… Обезумев от страха, я смотрю на чёрную игрушку…Лёгкие шаги по ковру… Ах! Какое счастье – да ведь это Клодина! Как же я рада! Как я рада!Я бросаюсь ей на шею с таким вздохом облегчения, что она, поражённая, слегка отстраняется от меня.– Анни… а вы кого ждали?Я крепко жму ей руку, беру за плечи, подвожу к золотистому плетёному диванчику, мои движения так порывисты, что она, словно опасаясь чего-то, отступает…– Кого я ждала? Никого, никого! Ах, как я счастлива, что это вы!Но вдруг страшное подозрение омрачает мою радость:– Клодина… вас никто не прислал ко мне? Вы пришли не от..?Она удивлённо поднимает свои крылатые брови, потом нетерпеливо хмурится.– Послушайте, Анни, мы словно разыгрываем какую-то сцену в любительском спектакле… особенно вы! Что с вами происходит? И кого вы боитесь?– Не сердитесь, Клодина. Всё так сложно!– Вы так полагаете? По большей части всё бывает очень просто!Я не решаюсь ей возразить. Как и всегда, она очень мила, на свой лад, её удивительные глаза загадочно смотрят на меня из-под чёрной шляпки, украшенной цветами синеголовника и чертополоха, кудри красиво обрамляют её насмешливое личико с остреньким подбородком…– Я сейчас вам всё расскажу, Клодина… Но сначала, как вы узнали, что я здесь?Она с многозначительным видом подымает палец:– Тсс! Этим я обязана Случаю, его величеству Случаю, Случаю с прописной буквы, Анни, он всегда помогает мне, а может, и распоряжается мной. Сперва он привёл меня в магазин «Лувр», это один из его храмов, а затем к колоннаде «Театр Франсе», неподалёку от которой находится лавка известного оружейника, где маленькая худенькая женщина с горящими голубыми глазами покупала…– Ах, вот оно что…Значит, она тоже испугалась. Она решила… Это очень мило, но немного наивно. Я улыбаюсь про себя.– Как, неужели вы подумали… Нет, нет, Клодина, не бойтесь! Из-за какого-то пустяка…– …не стоит начинать войну… Впрочем, вы ошибаетесь, наоборот, чаще всего всё начинается из-за пустяка…Она посмеивается надо мной, но сердце моё переполняет благодарность к ней, и не из-за её несколько романтического страха за мою жизнь, а потому, что в ней, в ней одной встретила я сострадание, преданность и пусть даже недолгую нежность, всё то, в чём мне отказала жизнь… Говорит она со мной строго, а смотрит ласково. Насмешка её плохо скрывает смущение. Она не знает, какое лекарство мне следует прописать. Мой маленький несведущий лекарь, мой умный и суеверный врач, неопытный костоправ, моя ворожея… Я чувствую всё это, но ничего не стану ей говорить. Мне уже поздно менять привычки…– А ведь в этом доме совсем недурно, – констатирует Клодина, оглядываясь по сторонам. – Эта маленькая гостиная даже очень мила.– Вы так считаете? И спальня тоже, взгляните. Здесь не чувствуешь себя в гостинице.– Действительно, нет, скорей это очень милый… как бы вам сказать, простите за выражение… дом свиданий.– Да? Я в таких домах никогда не бывала.– И я тоже, Анни, – смеётся она. – Но мне о них рассказывали.Это открытие заставляет меня призадуматься: «Дом свиданий…» Какая ирония судьбы, ведь я никого не жду.– Выпейте чаю, Клодина.– Ух, какой он крепкий! Положите хотя бы побольше сахара… Ах, вот и Тоби! Чудесный Тоби, мой чёрный ангел, квадратная лягушечка, настоящий мыслитель, сосиска на лапках, пёсик с мордочкой сентиментального убийцы, дорогой мой, сокровище моё!..Теперь она стала прежней Клодиной, она опустилась на четвереньки на ковёр, шляпа её упала, она крепко целует Тоби, а он, готовый вонзить в любого свои крепкие зубы, околдованный ею, позволяет ей себя тискать…– Как поживает Фаншетта?– Хорошо, благодарю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44