- Ну, пойдемте посмотрим, - сказал Аркадян и кивнул на южную сторону
здания.
- У бедняги, должно быть, артерии в мозгу скоро лопнут от всего
этого, - ответил Лютер.
- Кто-то должен ему доказать, что нынче не модно тревожиться по
такому поводу.
Низкий и угрожающий рокот грома прокатился по раздувшемуся небу.
Поглядев на темные тучи, Лютер заявил:
- Погодники пророчили сегодня дождь.
- Может быть, это был не гром. Может быть, кто-то наконец подорвал
мэрию.
- Ты думаешь? Ну, если там было полно политиков, - сказал Лютер, - мы
сможем отдохнуть до конца наших дней, отыщем хороший бар, кое-что
отпразднуем.
- Идемте же, - позвал их Аркадян. Он подошел к северному краю здания,
неподалеку от которого они оставили патрульную машину. - Поглядите на это.
Я хочу, чтобы вы увидели мои туалетные комнаты.
- Его туалетные комнаты? - переспросил Лютер.
Джек рассмеялся.
- Черт возьми, ты можешь предложить занятие получше?
- Гораздо безопасней, чем охотиться за скверными парнями, - сказал
Лютер и последовал за Аркадяном.
Джек снова поглядел на "лексус". Симпатичная машина. С места до
шестидесяти миль за сколько секунду? Восемь? Семь? Руля слушается, должно
быть, так покорно, как только может присниться.
Водитель вышел из автомобиля и стоял рядом. Джек мало что заметил,
разве только то, что парень был одет в просторный двубортный костюм от
Армани.
"Лексус", между прочим, тоже обладал модными колесами с проволочными
спицами и хромовыми закрылками у покрышек. Отражение грозовых облаков
медленно двигалось по ветровому стеклу, придавая законченность
загадочно-дымчатым фигурам в глубине его ювелирной зелени.
Вздохнув, Джек пошел за Лютером мимо двух открытых ремонтных ям
гаража. Первое "стойло" было пусто, но над вторым висел на гидравлическом
подъемнике серый "БМВ". Молодой азиат в комбинезоне механика трудился под
автомобилем. Инструменты и различные приспособления были аккуратно
разложены на полочках вдоль стены, от пола до потолка, и обе ямы выглядели
чище, чем кухни в некоторых четырехзвездочных ресторанах.
На углу здания стояла пара аппаратов по продаже газированной воды.
Они урчали и позвякивали, как будто производили и разливали напитки по
бутылкам в собственной утробе.
За углом находились мужская и женская уборные, у которых Аркадян уже
открыл двери.
- Поглядите, поглядите - я хочу, чтобы вы увидели мои туалеты.
В обеих комнатушках полы и стены были из белого кафеля, белые
унитазы, белые мусорные баки с качающейся крышкой, белые раковины с
блестящими хромом кранами и большие зеркала над раковинами.
- Ни единого пятнышка, - сказал Аркадян торопливо, сбиваясь от еле
сдерживаемой злости. - Ни трещинки на зеркалах, чистейшие раковины - мы
моем их после каждого клиента, дезинфицируем каждый день, вы можете есть с
нашего пола, и это будет безопасней, чем есть с тарелки на кухне вашей
матушки.
Поглядев на Джека поверх головы Аркадяна, Лютер улыбнулся и:
- Мне кажется, я бы съел стейк с печеным картофелем. А ты?
- Только салат, - Джек. - Мне надо похудеть на несколько фунтов.
Даже если Аркадян и расслышал бы их слова, он вряд ли бы посмеялся
вместе с ними. Он позвенел ключами на кольце.
- Я держу их закрытыми и даю ключи только клиентам. Городской
инспектор приезжает ко мне и говорит, что по новым правилам уборные -
общественные сооружения, поэтому я должен держать их открытыми для всех -
не важно, покупают ли они у меня что-нибудь или нет.
Он снова позвенел ключами, сильнее, злее, затем еще сильнее. Ни Джек,
ни Лютер никак на это не отреагировали.
- Позвольте быть честным. Я заплачу за чистоту. Если их открыть, то
пьяницы и бездельники под наркотиками, которые живут в парках и на
бульварах, будут приходить в мои уборные, мочиться на пол и выташнивать в
раковины. Вы не поверите, какой беспорядок тогда будет: отвратительные
вещи, о которых мне стыдно говорить.
Аркадян и вправду покраснел при мысли о том, что может рассказать. Он
помахал бренчащими ключами в воздухе перед каждой открытой дверью, чем
напомнил Джеку ни много ни мало, а жреца-вуду за таинственным ритуалом - в
данном случае, начатом, чтобы избежать визита подонков, которые могут
испачкать его уборные. Лицо его покрылось пятнами и стало таким же
беспокойным, как предгрозовое небо.
- Позвольте мне вам кое-что сказать. Хассам Аркадян работает
шестьдесят и семьдесят часов в неделю. Хассам Аркадян нанимает восьмерых
рабочих на полную ставку, и платит налоги в половину заработанного, но
Хассам Аркадян не собирается провести свою жизнь, вытирая блевотину только
из-за того, что кучка тупых бюрократов больше сочувствует всяким ленивым
пьянчугам-психам-наркоманам, чем людям, которые пытаются изо всех сил
вести порядочную жизнь.
Он закончил свою речь в спешке, шепотом. Прекратил бренчать ключами.
Вздохнул. Затем затворил двери и запер их на замок.
Джек чувствовал себя отвратительно. Он заметил, что и Лютеру было
неловко. Иногда полицейский не может сделать для пострадавшего ничего
более, чем кивнуть и покачать головой от огорчения и изумления глубиной
падения всего города. Это было чуть ли не самым скверным в его работе.
Мистер Аркадян пошел за угол, снова к фасаду станции. Теперь он не
шагал так быстро, как раньше. Его плечи тяжело опустились, и впервые он
выглядел более удрученным, чем разгневанным, как будто решил, может быть,
и подсознательно, уступить в этой схватке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19