Так сказал Кроуфорд. Боже! Что это значит? Прошли
в легкие? В живот? В сердце? По крайней мере, его не ранили в голову.
Томми Фернандес был поражен в голову, никаких шансов выжить.
Она почувствовала, как мучительный спазм рыдания поднимается в ней, и
постаралась загнать его обратно, не осмеливаясь предоставить ему голос
перед Тоби.
- Это не так плохо, в ногу, - Тоби говорил спокойно, но его нижняя
губа дрожала. - Что с преступником?
- Он мертв.
- Папа прикончил его?
- Да, он его прикончил.
- Хорошо, - сказал Тоби.
- Папа сделал все так, как было нужно, и теперь мы тоже должны
сделать, как нужно, мы должны быть сильными. Хорошо?
- Да.
Он был столь мал. Это нечестно, взваливать такой груз на маленького
мальчика.
- Папе нужно знать, что мы в порядке, что мы сильные, тогда ему не
надо будет беспокоиться за нас, и он сможет сосредоточиться на своем
выздоровлении.
- Конечно.
- Какой ты у меня замечательный мальчик. - Она взяла его за руку. - Я
и вправду горжусь тобой, ты знаешь это?
Внезапно застеснявшись, Тоби уставился в пол. - Ну... Я... Я горжусь
папой.
- Ты и должен гордиться им, Тоби. Твой папа герой.
Он кивнул, но не смог ничего сказать. Лицо сморщилось, когда он
попытался сдержать слезы.
- Тебе будет хорошо с Мэ.
- Да.
- Я вернусь скоро, как только смогу.
- Когда?
- Как только смогу.
Он спрыгнул с кресла к ней, так быстро и с такой силой, что почти
столкнул ее с табуретки. Она крепко обняла его. Тоби дрожал, как будто от
лихорадки, хотя эта стадия болезни прошла уже два дня назад. Хитер
зажмурила глаза и прикусила язык почти до крови: надо быть сильной, быть
сильной, даже если, черт возьми, никто никогда раньше не должен был быть
таким сильным.
- Пора идти, - сказала она тихо.
Тоби отступил.
Она улыбнулась, пригладила его взъерошенные волосы.
Он устроился в кресле и снова положил ноги на скамеечку. Она обернула
его одеялами, затем снова повысила звук телевизора.
Элмер Фудд пытался прикончить Багз Банни. Трахтарарах. Бум-бум,
бэнг-бэнг, ду-ду-ду, тук, звяк, ууу-хаа, снова и снова по вечному кругу.
На кухне Хитер обняла Мэ Хонг и прошептала: - Не позволяй ему
смотреть какой-нибудь обычный канал, где бывают выпуски новостей.
Мэ кивнула:
- Если он устанет от мультфильмов, мы с ним во что-нибудь поиграем.
- Эти ублюдки на телевидении всегда показывают насилие, повышают себе
рейтинг. Я не хочу, чтобы он видел кровь своего отца на земле.

Гроза смыла все цвета дня. Небо было обуглено, как сгоревшие руины, и
даже с расстояния одного квартала пальмы казались черными. Принесенный
ветром дождь, серый, как железные гвозди, долбил по всей поверхности, и
сточные канавы переполнились грязной водой.
Луи Сильвермен был в форме и вел машину отдела, поэтому пользовался
мигалкой и сиреной, чтобы расчистить дорогу впереди них, держась вне
основной автострады.
Сидя на месте напарника-стрелка рядом с Луи, зажав руки между колен,
опустив плечи и дрожа, Хитер сказала:
- Ну, теперь мы одни. Тоби не услышит, поэтому говори мне все прямо.
- Дело плохо. Левая нога, нижняя правая часть брюшной полости,
верхняя правая часть груди. У подонка был "мини-узи", девятимиллиметровое
оружие, так что пули нелегкие. Джек был без сознания, когда мы приехали,
фельдшеры не могли привести его в чувство.
- И Лютер мертв?
- Да.
- Лютер всегда казался...
- Похожим на скалу.
- Да. Всегда был таким. Как гора.
Они проехали квартал в молчании.
Затем она спросила:
- Сколько еще убито?
- Трое. Владелец станции, механик и человек при бензоколонке. Но
благодаря Джеку, жена владельца, миссис Аркадян, жива.
Они еще находились в миле или около того от больницы, когда "понтиак"
впереди отказался уступить им дорогу. У него были слишком большие колеса,
завышенный капот и воздухозаборники спереди и сзади. Луи подождал разрыва
во встречном движении и затем пересек сплошную желтую линию, чтобы
объехать машину. Когда они проезжали мимо нее, Хитер увидела четырех
злобных молодых людей внутри; волосы зачесаны назад и там завязаны. Под
влиянием современной версии гангстерского взгляда, лица ожесточены
враждебностью и недоверием.
- Джек вытянет, Хитер.
Мокрые черные улицы поблескивали извивающимися пятнами морозного
света, отражениями фар машин из встречного потока.
- Он стойкий, - сказал Луи.
- Мы все такие, - добавила она.

Джек все еще был в операционной главной Вестсайдской больницы, когда
в четверть одиннадцатого приехала Хитер. Женщина за справочным столом
подсказала имя хирурга - доктор Эмиль Прокнов - и предположила, что ждать
в комнате для посетителей, рядом с реанимационным отделением, будет
гораздо удобней, чем в основном вестибюле.
Теория воздействия цвета на психику вовсю использовалась в холле.
Стены были лимонно-желтые, а обитые винилом сиденья и спинки стульев из
серых стальных трубок - ярко оранжевыми, как будто вся напряженность
тревоги, страха и горя могла быть, как в театре, расслаблена подходящими
веселыми декорациями.
Хитер была не одна в этой комнате с балаганной расцветкой. Рядом с
Луи сидели трое полицейских - два в форме, один в обычной одежде - их всех
она знала. Они обняли ее, сказали, что Джек вытянет, предложили принести
кофе и, в общем, пытались поднять ее дух. Это были первые в потоке друзей
и приятелей-полицейских из департамента, кто участвовал в дежурстве,
потому что любили Джека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19