Он признал, что самоубийство сэра Джерваса оказалось для него большим ударом. Он никогда бы не подумал, что сэр Джервас из тех, кто сам себя лишит жизни. Никакой причины для подобного действия он не видел.
— Сэр Джервас не только был моим клиентом, он был еще и старым моим другом. Я знал его с детства. Я бы сказал, жизнь доставляла ему удовольствие.
— В данных обстоятельствах я вынужден просить вас говорить совершенно откровенно, мистер Форбс. Не знали ли вы о какой-нибудь тайной тревоге или горе в жизни сэра Джерваса?
— Нет. Как и у большинства людей, у него были свои мелкие тревоги, но ничего сколько-нибудь серьезного.
— Может, какая-нибудь болезнь? Или ссора с женой?
— Нет, сэр Джервас и леди Чевеникс-Гор были преданы друг другу.
— У леди Чевеникс-Гор, — осторожно заметил майор Ридл, — похоже, весьма странные взгляды.
Мистер Форбс улыбнулся, снисходительной улыбкой мужчины.
— Дамам, — ответил он, — надо позволять иметь свои причуды.
Начальник полиции продолжал:
— Вы вели все правовые дела сэра Джерваса?
— Да. Моя фирма «Форбс, Огилви и Спенс» представляет семью Чевеникс-Горов уже больше ста лет
— Бывали ли в семье Чевеникс-Горов... какие-нибудь скандалы?
Брови у мистера Форбса подпрыгнули.
— Право, я вас не понимаю.
— Месье Пуаро, будьте добры, покажите мистеру Форбсу письмо, которое показывали мне.
Пуаро молча встал и с легким поклоном протянул письмо мистеру Форбсу.Мистер Форбс прочитал письмо, и брови у него поползли еще выше.
— В высшей степени удивительное письмо, — сказал он. — Теперь я понимаю правомочность вашего вопроса. Нет, насколько я знал, ничего такого, что бы оправдывало написание подобного письма, не было.
— И сэр Джервас ничего вам об этом не сказал?
— Абсолютно ничего. Должен признаться, я нахожу весьма любопытным, что он этого не сделал.
— Он привык поверять свои дела вам?
— Я думаю, он полагался на мое суждение.
— И вы представления не имеете, что подразумевается в этом письме?
— Я не хотел бы делать поспешные выводы. Майор Ридл оценил деликатность данного ответа.
— Ну-с, мистер Форбс, не расскажете ли вы нам, как сэр Джервас распорядился своим состоянием?
— Пожалуйста. Не вижу никаких возражений. Своей жене сэр Джервас оставил ежегодный доход с поместья в шесть тысяч фунтов и любой дом, который она предпочтет — Дауэр-Хаус или городской дом на Лаундс-сквер. Было, разумеется, несколько завещательных отказов, но ничего особенно крупного. Остальное имущество оставлено его приемной дочери Рут, при условии, что если она выйдет замуж, ее муж возьмет имя Чевеникс-Горов.
— А племяннику, мистеру Хьюго Тренту, ничего не оставлено?
— Оставлено. Наследство в пять тысяч фунтов.
— Сэр Джервас, насколько я понимаю, был богат?
— Очень богат. Кроме поместья у него было огромное личное состояние. Разумеется, он был уже не так богат, как в прошлом. Получать прибыль становилось все трудней. К тому же сэр Джервас довольно много потерял из-за компании «Пэрэгон Синтетик Раббер Сабститьют», вложить средства в которую его уговорил полковник Бэри.
— Дал не очень мудрый совет? Мистер Форбс вздохнул.
— Больше всего ушедшие на пенсию солдаты страдают тогда, когда берутся за финансовые операции. Я не раз убеждался, что они доверчивей вдов, а это уже о многом говорит.
— Но это неудачное помещение капитала не очень серьезно отразилось на доходах сэра Джерваса?
— О нет, не очень серьезно. Он по-прежнему оставался очень богатым человеком.
— Когда было составлено его завещание?
— Два года назад.
— Такие условия, — тихо сказал Пуаро, — не были ли они несколько несправедливы в отношении мистера Хьюго Трента, племянника сэра Джерваса? Он ведь ближайший кровный родственник сэра Джерваса.
Мистер Форбс пожал плечами.
— Следует, видимо, учитывать некоторые факты семейной истории...
— Какие, например?..
Продолжать мистеру Форбсу, казалось, очень не хотелось.Майор Ридл сказал:
— Вы, наверное, полагаете, что нам непременно хочется порыться в грязном белье. Но ведь должно же получить какое-то объяснение это письмо сэра Джерваса месье Пуаро.
— Ничего особенно скандального в отношении сэра Джерваса к племяннику нет, — быстро сказал мистер Форбс. — Дело всего лишь в том, что сэр Джервас весьма серьезно относился к своему положению главы семьи. У него были младший брат и сестра. Брата, Энтони Чевеникс-Гора убили на войне. Сестра Памела вышла замуж, а сэр Джервас не одобрял этот брак. Он считал, что она, прежде чем выходить замуж, должна получить на то его согласие и разрешение. Он считал семью капитана Трента недостаточно известной, чтобы породниться с представительницей Чевеникс-Горов. Сестру же эта позиция просто смешила. В результате всего этого сэр Джервас всегда недолюбливал племянника, что, весьма вероятно, и заставило его решиться на удочерение ребенка.
— Неужели не было никакой надежды, что у него будут собственные дети?
— Да, не было. Через год после бракосочетания у них родился мертвый ребенок. Доктора сказали, что детей у леди Чевеникс-Гор больше не будет. А года два спустя он удочерил Рут.
Пуаро спросил:
— А чья была мадемуазель Рут? Как они решили остановить свой выбор на ней?
— Я полагаю, она была ребенком какого-то дальнего родственника.
— Так я и думал, — сказал Пуаро, глядя на стену, которая была увешана семейными портретами. — Сразу видно, что она той же породы — нос, линия, подбородок. Она повторяется на этих портретах не один раз.
— Она унаследовала и нрав, — сухо заметил мистер Форбс.
— Да уж наверное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24