Знаете, мы находимся почти напротив "Проклятых и забытых". Ковбои приезжают в город, и у них крыша едет. Все равно, что привести в дом дикого пони. Миллер провел Мэри через холл в меньшую комнату, еще более захламленную. В центре посреди хлама возвышался старинный стол. На нем, где-то среди нагромождения рыболовных снастей и рассортированных обломков горных пород, трезвонил телефон. Даггерпонт не обратил на него внимания. Бросив Мэри, он принялся колдовать над цифровым замком старинного сейфа, вмурованного в заднюю стену.
- В шестидесятых годах прошлого века здесь располагалась пробирная палата, - объяснил Даггерпонт. - В Абсарокасе обнаружили золото. Золотая лихорадка собрала здесь чокнутых со всей Америки. В городе начался бум. Впрочем, ненадолго. Жила оказалась не столь богатой.
Мэри уже читала эту историю в путеводителях, но не стала распространяться на данную тему, с опаской продолжая свой путь по офису. Даггерпонт открыл сейф, и Мэри, встав на цыпочки, попыталась заглянуть в недра этого странного хранилища.
- Ах, мистер Даггерпонт, не будет ли дерзостью с моей стороны спросить, что же все это значит?
Миллер стрельнул в Мэри недовольным взглядом.
- Люси Макадам. - Обрубок сигары запрыгал у него над подбородком. - Я был ее адвокатом. А вы - ее наследница.
Известие - словно удар деревянного молотка по голове - оглушило Мэри. Она слегка пошатнулась и сделала неуверенный шаг назад.
- Я - ее наследница?! Этого не может быть! Я хочу сказать, почему... как?..
На Дагтерпонта замешательство Мэри не произвело ни малейшего впечатления - он озабоченно занимался поисками нужной папки среди бесчисленных коробок, заполнявших полки сейфа.
- Хвала небесам за этот железный ящик! - проворчал Миллер. - Дорого же пришлось бы заплатить, если бы какая-нибудь пьянъ залила пивом эти папки. Инесс пришлось бы разбирать бумаги до Второго пришествия. Ага! Вот, нашел... Люси Макадам.
Даггерпонт извлек папку и погнал Мэри обратно в офис, где, плюхнувшись в кресло, приказал ей тоже сесть. Навалившись всей своей тушей на стол, адвокат поведал Мэри суть последнего волеизъявления Люси.
- У нее не было живых родственников. Люси все оставила вам. Ранчо, счет в банке, вот это письмо... - Он вручил Мэри запечатанный конверт. Она приняла его кончиками пальцев и положила на колени. - Все расходы по налогам на вступление в право наследования, расходы на похороны и, гм-м, мой гонорар, разумеется.
- Да, конечно,
- Но все это, безусловно, ваше, сразу же после официального утверждения завещания. Ах да, чуть было не забыл еще одну вещь! Проклятие - ведь чуть было не забыл!
Даггерпонт опять пробрался к сейфу и вернулся оттуда со старой оловянной, в фут высотой, урной, которую сунул ей в руки. Мэри уставилась на потешную посудину и перевела недоумевающий взгляд на Миллера.
- Что это? - выдавила она наконец.
- Что, что - Люси! Она завещала кремировать себя.
Мэри ехала на ранчо. Привязанная ремнем урна покоилась рядом, на пассажирском сиденье, Даггерпонт попытался убедить Мэри продать ранчо. Сумма налога за право вступления в наследование будет астрономической, особенно если учесть, как стремительно растут цены на недвижимость.
Но Мэри не дала согласия ни Даггерпонту, ни его угодливому приятелю агенту по торговле недвижимостью, "случайно" заглянувшему в контору. Так же случайно стервятники слетаются к месту автомобильной катастрофы.
- Послушай, Люси, - бросив взгляд на оловянную урну, обратилась к подруге Мэри. - Ты всегда обладала недюжинным чувством юмора, но на этот раз - это уж слишком.
Урна лишь весело сверкнула на Мэри своим блестящим боком.
Мэри было просто необходимо уехать, чтобы все обдумать, попытаться привести в порядок растрепанные мысли. Ранчо показалось ей самым подходящим местом для подобного действия. Она почему-то считала, что правильный ответ может прийти к ней именно там. Впрочем, чутье подсказывало Мэри и то, что дело может обернуться совершенно иным образом и она обретет на ранчо еще больше вопросов. От такой перспективы у нее засосало под ложечкой.
Днем место, которое Люси последний год называла своим домом, выглядело необычайно живописно. Из стоящего на возвышении бревенчатого дома открывался вид на обширную равнину с бегущим по ней широким сверкающим ручьем. Выше холмы, покрытые густыми сосновыми и лиственничными рощами. Равнина за ручьем была усыпана маленькими фигурками пасущихся лошадей. Едва выйдя из машины, Мэри уже навсегда влюбилась в эту картину. Пейзаж навевал чувство покоя и постоянства. Он совершенно не сочетался с тем образов жизни, что вела Люси.
Мэри поднялась по ступенькам на веранду и, обойдя дом, оказалась на просторной площадке с видом на ручей. Плетенная из ивы мебель и деревянные стулья не испытали на себе чудовищное усердие вандалов. Поставив урну на стеклянный столик, Мэри опустилась в стоявшее на веранде мягкое кресло и залюбовалась панорамой.
Все это теперь принадлежит ей. Эта мысль никак не укладывалась в голове. Какая-то бессмыслица! Она даже никогда не навещала здесь Люси. Мэри и не предполагала, что их дружба может быть настолько серьезной. Он смеялись над одними вещами, иногда вместе пили пиве Они были собутыльницами, сестрами по оружию в совместной борьбе с жестокими адвокатами, вечно не желавшими им платить и всегда желавшими затащить их в постель. Мысль о том, что их отношения значили для Люси нечто большее, смутила Мэри и заставила ощутить неясное чувство вины.
Надеясь найти ответ на свой вопрос или хотя бы какую-то зацепочку, Мэри достала из кармана жакета вpученный ей Даггерпонтом конверт и вскрыла его пилочкой для ногтей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144