А что сделал Клейтон? Ухватился за возможность восстановить былое взаимопонимание? Нет! Он показал на деревянные плиты и каменные надгробия, которые тоже шли вдоль берега реки, и назидательно объяснил, что первооткрывательство требует жертв.
Больше всего ему хотелось хорошенько встряхнуть Аурелию, внушить ей, что слепая преданность авантюристке и воровке может погубить их любовь. Клейтон отвернулся, чтобы Аурелия не видела выражения его лица.
За честь приходится дорого платить, иногда и жизнью. Но чего стоит человек без чести и достоинства?
Через одиннадцать дней Клейтон и Аурелия остановились на ночлег в очень красивом месте. Невысокие холмы так близко подходили к берегу, что они едва нашли место, где поставить палатку и плиту. Рядом журчал ручей, берега которого заросли мягким зеленым мхом. На склонах холмов цвели розовые флоксы, желтые маки, лиловый вереск и голубые незабудки.
Клейтон вытащил лодку на берег и привязал ее к дереву. И, как всегда, натянул кусок брезента для кухни.
– Положим спальные мешки около ручья, – сказал он, вынимая из лодки плиту и передавая Аурелии продукты. – Здесь такой мягкий мох.
У Аурелии, пораженной прелестью окружающей природы, невольно вырвалось:
– Как бы мне хотелось когда-нибудь приехать сюда с Виолеттой – просто отдохнуть несколько дней. Ее художественная натура оценила бы такую красоту.
– Неужели ты ничего не понимаешь? – резко перебил ее Клейтон. – Виолетта никогда не приедет сюда отдохнуть. Она поедет со мной в Сиэтл.
– Почему ты всегда говоришь только о Виолетте? Разве Скалли не заслуживает наказания? Если все, что произошло, правда, то Скалли виноват не менее ее. Почему же ты не собираешься везти в Сиэтл и его?
– Потому что Скалли, может, и был ее сообщником, но меня ограбила Виолетта.
– И ты даже не собираешься дать ей возможность оправдаться?
– Почему же? Я выслушаю твою сестру. Мы оба ее выслушаем. Завтра будем в Доусоне.
Завтра?
У Аурелии упало сердце. Если она хочет, чтобы Клейтон пощадил Виолетту, надо рассказать ему всю правду.
Клейтон чистил рыбу, которую поймал утром. Потом положил розовые куски на горячую сковородку и усмехнулся:
– Наверно, этот лосось не ожидал, что к вечеру окажется на сковородке.
– Рыба видит только крючок, – сказала Аурелия. – Так говорила Нана Брук. Если бы рыба могла видеть что-нибудь, кроме приманки на крючке, то не дала бы себя поймать. Но она не видит и попадается. Иногда и люди ведут себя точно так же. Видят приманку, и ничего больше.
– Или не хотят видеть ничего больше, – добавил Клейтон.
Аурелию не удивляло его твердокаменное упорство. Бесполезно ждать от него сочувствия, Клейтон не пощадит ее сестру. Тем не менее Аурелия решила сделать последнюю попытку.
– Клейтон, о Виолетте и Флетчере Скалли я рассказала тебе правду. Но не всю. Дело в том, что во всем виновата я.
Клейтон увидел слезы в ее глазах, снял с плиты сковороду и приготовился слушать.
– Я никогда раньше не бывала в дансинге и в тот вечер тоже не пошла бы. Но мы только что сдали последний экзамен, и мои сокурсницы уговорили меня махнуть рукой на запреты и отпраздновать вместе с ними. Мы все, конечно, знали, что студенткам не разрешается ходить в дансинг. Если бы нас поймали, то отчислили бы. В колледже у меня не было близких подруг. Я очень много занималась. Но в нашем пансионе царила дружеская атмосфера, и мне хотелось, чтобы меня считали своей.
– Ты решила отпраздновать и пошла с подругами в дансинг? – уточнил Клейтон.
– Нет. То есть да. Я действительно пошла в дансинг, но не потому, что хотела отпраздновать окончание экзаменов. Видишь ли, в конце семестра ко мне на неделю-другую приехала Виолетта. И я вдруг решила покрасоваться перед ней. Показать, что мне все нипочем, что я все время развлекаюсь подобным образом. – Аурелия чертила носком ботинка по песку. – Я хотела дать ей понять: может, ты и пользуешься успехом у мужчин, но я в этом не нуждаюсь.
Клейтон медленно кивнул, понимая, что Аурелии было нелегко сделать такое признание.
– Дансинг находится недалеко от колледжа. Мы отправились туда всемером, включая Виолетту. Две мои сокурсницы улыбались всем мужчинам подряд. Остальные сидели за столиком, стараясь не смотреть на развешанные по стенам афиши с изображением полуголых женщин и не морщиться при каждом глотке пива. Как всегда, Виолетта оказалась в центре внимания. Мои подруги были в восторге: сестра привлекала к нашему столику самых интересных мужчин. А потом, словно считая себя вправе ими распоряжаться, говорила: «Нет, я сейчас не хочу танцевать. Пригласите Эми». Или Сару, или Бернис. Благодаря Виолетте и ее неотразимой привлекательности все мои подруги оказались с кавалерами. Бернис даже сказала, что мне повезло с такой красивой сестрой. «Странно, – подумала я тогда, – почему-то я никогда не считала, что мне повезло».
Аурелия умолкла, словно собираясь с силами. Самое худшее, по ее мнению, было еще впереди. Клейтон не торопил.
– Все наши девушки танцевали, но не я. И тут к нашему столику подошел молодой человек. Я знала, что он хочет пригласить меня, потому что я одна сидела за столиком. Не такой уж красавец, но мне понравилось, как он скромно держался. Молодой человек сказал, что он со Среднего Запада, по профессии бухгалтер и ему предложили работу в филадельфийской фирме. Он пригласил меня танцевать – первый раз в моей жизни. Я набралась было храбрости согласиться, но тут вернулась Виолетта, взяла его под руку, и получилось так, словно он пригласил ее. Я слышала, как сестра со смехом объяснила ему, что, хотя меня и вывозили в свет, танцевать я так и не научилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91