И мистер Бонвитт звал ее «доктор», хотя она еще не получила диплома.
За эти часы Аурелия увидела уже несколько смертей, и каждый раз, когда дверь дома открывалась, у нее замирало сердце. Судьба Клейтона и Вальдо была еще неизвестна. Если бы она не пригласила Вальдо стать их партнером, он не пошел бы в горы один, стараясь доказать Клейтону, что он ничем не хуже его. И если бы Клейтон не знал, как она беспокоится о Вальдо, то не ринулся бы вслед за ним, рискуя собственной жизнью.
Так что же сталось с Клейтоном? Жестокий северный ветер уже поставил на колени мужчин, которые были не слабее его. Аурелия подумала о пациенте, только что умершем у нее на руках, и представила себе Клейтона, похороненного заживо под толщей снега, представила, как он закрывает глаза, смирившись с неизбежной смертью, и медленно засыпает тем сном, от которого уже нет пробуждения. А может быть, он скребет снег ногтями, пытаясь выкарабкаться из снежной могилы, и зовет ее на помощь?
«Я должна найти Клейтона», – решила Аурелия, захлопнула свой сундучок и потянулась за курткой. И тут в домик ворвался человек, крикнувший, что на горе нашли женщину. Сейчас ее принесут.
Доктор Бонвитт перехватил рванувшуюся к двери Аурелию.
– Вы нужны мне здесь. А там от вас проку не будет.
Он был прав. Аурелия не знает, где надо копать и как это делать, чтобы самой не угодить в снежную могилу. И потом такой сильный и находчивый человек, как Клейтон, наверняка жив и занят спасением тех, кому не повезло. Она еще раз вспомнила Вальдо и вознесла молитву, чтобы он тоже оказался цел.
– Вот, несут! – крикнули от двери.
Один человек держал ее под мышки, другой – за ноги. Не успели они положить женщину на подстилку, как Аурелия узнала вдову Лоберж.
– Лили! – Аурелия уронила куртку и крикнула носильщикам: – Несите ее сюда!
Они положили вдову на пол. Та застонала от боли. Аурелия встала рядом с ней на колени и быстро ее осмотрела. Лили была без сознания. Сердце билось с перебоями. Давление крови упало так, что пульс едва прощупывался. Нос побелел. Аурелия стащила с ее рук тонкие кожаные перчатки. Пальцы были обморожены.
Лили застонала, и в груди у нее заклокотало. Наступила тишина. Аурелия схватила свою куртку, накинула ее на несчастную и подоткнула под плечи.
– Ты обязательно поправишься, Лили, – сказала она, понимая, что приятельница все равно не слышит ее далеко не уверенного голоса.
Аурелия повернулась к принесшим вдову людям и спросила:
– Она путешествовала с братом. Где он?
– Снаружи. Мертвый.
Аурелия согрела дыханием свои руки и стала растирать руки и ноги Лили. Той не становилось лучше – только на лбу выступил пот и посиневшие губы слегка дернулись. Она, видимо, испытывала невыносимую боль. Приказав себе сохранять спокойствие, Аурелия открыла сундучок и достала шприц.
– Доктор Брейтон! – крикнул ей старый врач. – Сколько у нас осталось морфия?
Аурелия поглядела на шприц, затем на доктора Бонвитта, который явно считал, что она понапрасну тратит драгоценный морфий, и ответила:
– Очень мало.
– Тогда не тратьте его на тех, кому он уже не поможет. Вам понятно, что я говорю? – Он встал на колени рядом с Лили и осмотрел ее.
– Эта женщина мертва, доктор Брейтон.
– Этого не может быть. – Аурелия опустила голову. – Это моя приятельница.
– Примите мои соболезнования. – Доктор Бонвитт снял с умершей куртку Аурелии. – Парни, уносите!
Аурелия разрыдалась. Она вспоминала, как много в этой женщине было радости жизни и страсти, как та считала, что путешествие в Клондайк будет увлекательным приключением. Такая бесстрашная оптимистка, и вот тебе!..
Аурелия вытерла глаза и попыталась подсчитать, сколько у нее осталось ампул с морфием и прочих лекарств. Ее вдруг охватил озноб – но вовсе не от холода. Она потерла покрывшиеся гусиной кожей руки и огляделась вокруг. Это была не игра, это была трагедия. Рядом с ней умирали люди, чья вина состояла лишь в том, что они хотели лучшей жизни для себя и своих семей.
Аурелия вспомнила свою самоуверенность. Как там она выразилась насчет трудностей? «Я натру ноги, у меня будут болеть мышцы». Ах да, еще: «У меня потрескаются губы». Все-то она знала, самоуверенная дурочка!
Вот теперь она знает правду, и от этой правды ее сердце сжимается кольцом страха и тоски.
За два дня ничего не изменилось – только возросло количество установленных смертей. К вечеру вторника из-под снега вытащили сорок три мертвых тела и пятнадцать живых. О Клейтоне и Вальдо не было ни слуху ни духу, хотя Аурелия спрашивала о них каждого, кто заходил в домик. Доктор Брейтон и доктор Бонвитт спали урывками по два часа.
Смертельно усталая, Аурелия скорчилась в углу, накрывшись новой курткой, как одеялом. Перед ее закрытыми глазами вставали образы то безжизненной Лили, то худенькой слабой Виолетты, карабкающейся по обледенелой тропинке к вершине горы.
«Да как же тебе это удалось, Виолетта? – мысленно спросила она сестру. – А у меня получится?»
Такой одинокой Аурелия чувствовала себя только однажды: в такую же ветреную и промозглую ночь, когда умерла Нана. В комнате было холодно, и Нана вся дрожала, хотя ее кровать придвинули к самому камину. Аурелия сняла ватное одеяло со своей постели и укрыла им бабушку.
– Современная медицина больше не в состоянии для нее что-нибудь сделать, – сказал вечером доктор, и Аурелию тогда очень рассердило его безразличие.
– Не покидай меня, Нана, – молила она. – Не уходи.
Девушка просидела у постели бабушки всю ночь, шепча молитвы и целуя ее руки. Под утро измученная Аурелия задремала. А когда проснулась, Нана уже отошла в иной мир…
Девушку разбудил знакомый стук двери и резкий порыв холодного воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91