В письме содержатся какие-то инструкции. Хм!
«Дорогой Джереми, это письмо должно стать моим прощанием с тобой. С самого начала я полюбила тебя, как могла бы полюбить сестра, за которую ты меня и принимал. Я знаю, что ты тоже любил меня искренне и беззаветно, как способен любить брат.
Я знаю о том, что произойдет в будущем, о многих вещах, о которых ты даже не догадываешься. Я не могу рассказать тебе, откуда у меня этот дар предвидения. Просто поверь, что это действительно так. Причину моего приезда в Англию невозможно объяснить, но я знаю, что оказалась здесь с более высокой и важной целью, чем простое знакомство с родиной моей матери и ее семьей. У меня больше не вызывает сомнений, что мне предназначалось познакомиться с тобой и с твоей поэзией, а также с теми людьми, чьи имена станут всемирно известными в ближайшие годы. Спасибо за те прекрасные минуты, которые я провела с тобой и твоими друзьями.
Клянусь, настанет день, и твое имя будет таким же известным, как и их имена. Я разделю твою гордость, когда тысячи, сотни тысяч читателей будут наслаждаться твоими стихотворениями.
Мне было предназначено встретиться и с Фальконом, Тримейном Шеффилдом, чью страшную судьбу так же, как и твою, я не в силах изменить.
На могиле Китса напишут (не спрашивай, откуда я знаю это): «Здесь покоится тот, чье имя неизвестно». Но это не так. И его, и твое имя, мой дорогой Джереми, навсегда будут в моем сердце и на устах многих людей. Я всегда буду помнить о тебе. Твоя кузина Эннабел».
– Эннабел? – Лансфорд внимательно посмотрел на подпись и покачал головой. – Определенно, это какой-то шифр. Ну что ж, маленькая мисс Заговорщица, ничего не удастся сделать для своих драгоценных родственников. – Ревность терзала его сердце, когда он думал о том, как она занималась любовью с Фальконом в его грязной камере и превратила ее в ночной рай. – Но теперь она моя!
Дерек услышал стук кареты, увозившей Эннабел. Пора начинать. Он ждал этого момента с таким нетерпением с тех пор, как схватили Фалькона.
В то время, как Эннабел плакала в карете, увозившей ее из Лондона, Дерек Лансфорд смеялся и предвкушал, как эти двое будут болтаться на виселице.
– Отличное зрелище! Ни единого звука, ни единой судороги. Палач получит достойное вознаграждение!
Мужчинам, которые подкатили телегу и положили на нее тела, напомнили, что по приказу лорда Лансфорда похороны Фалькона должны пройти секретно. Похоронить нужно немедленно, не должно быть ни присутствующих, ни плакальщиков, ни фанфар. Могильщики пробормотали, что все поняли, и тронулись в скорбный путь по булыжной мостовой.
Однако тела легендарного Фалькона и его сводного брата были похищены их сторонниками.
Их тела, как и их могилы, так и не обнаружили, хотя Лансфорд приказал обыскать весь Кент.
Тогда и родилась легенда, что Фалькон не умер, что он часто появляется на черном скакуне в Кенте и соседних графствах.
Лансфорд приказал своим людям передать любовницу Фалькона в руки Фенморов и выделил еще одного человека для ее охраны.
Происходящее очень злило леди Фенмор, и она не могла скрыть своего гнева. Эннабел привели в зал, где брат и сестра обедали.
– Ну что ж, – произнесла Эннабел, глядя на роскошные продукты из кладовых замка и на коллекционное вино из подвалов Шеффилда. – Я вижу, вы не ограничиваете себя в еде, хотя каждому из вас не мешало бы сбросить несколько фунтов. – Девушка едва не лишилась чувств, когда подошла к двери, ведущей в комнату, с которой у нее было так много связано.
Фелиция пристально посмотрела на нее. Положив вилку с кусочком знаменитого «сладкого мяса» Мод, она произнесла:
– Теперь это наш дом, мисс Сарказм, и мы с братом не потерпим ваших оскорблений. Мы выполнили свое обещание, и теперь вы не можете давить на нас. Если только, конечно, мы не имеем дела с женщиной, у которой недостает чести сдержать данное ею слово.
– Честь? Вы осмеливаетесь употреблять это слово? Только что в Лондоне казнили двух самых честных, самых замечательных, самых смелых людей. А вы сидите за их столом, в их доме и набиваете желудки тем, что успели украсть из их кладовых. У вас полный рот свинины, Ньютон. Разве при упоминании о такой неприятной вещи, как виселица, вас не тошнит?
«Розовый человечек» подавился, и его вырвало прямо на стол.
– Ради Бога, Ньютон, если хочешь набить свое чрево, по крайней мере, проглатывай пищу.
Эннабел снова стало плохо, но причиной ее слабости была не эта отвратительная парочка, а ужасная потеря людей, которых она любила. Ей необходимо побыть одной, наедине со своей болью, до приезда Лансфорда. Она вспомнила прощальные слова Фалькона, и печаль сжала ее сердце.
– Полагаю, мы должны заключить мир на какое-то время, раз уж ваш друг Лансфорд решил поручить меня вашим заботам. Я не убегу, и вам не придется отчитываться перед Лансфордом, ведь я дала обещание и выполню его.
– А какое обещание? – спросила Фелиция, подозрительно прищурив глаза. – Что у вас есть, чего бы он мог пожелать?
Ньютон Фенмор, почти опорожнивший свой кубок, снова подавился и фыркнул. Фелиция вскочила и, неистово размазывая салфеткой красные пятна на платье, закричала:
– Неуклюжий дурак! Ты испортил мое платье!
Эннабел заметила:
– В самом деле, Фелиция, вам надо было подать к свинине белое вино…
– Что?! – Она бросила салфетку на пол и выскочила из комнаты.
– Поезжайте верхом! Идите, куда хотите! Идите все к черту!
– Мне бы хотелось прогуляться вместе с вами, мисс Изабелла, – пробормотал Ньютон, тщетно вытирая свой жилет.
– О, Ньютон, лорду Лансфорду это может не понравиться, ведь Фелиция не будет нас сопровождать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89