Где-то по дороге герцог потерял костыль, запутавшись в подлеске, но это было уже не важно. Когда они достигли наконец дна лощины, с неба упали первые, тяжелые капли дождя, но им оставалось сделать всего несколько шагов.
Домик был невелик, но очень красив и ухожен. Стены были недавно побелены, а трава уложена на крыше аккуратными, толстыми слоями. За маленькими оконцами уютно подмигивал свет очага. Сзади к домику вплотную примыкал невысокий каменный коровник, а крепкий частокол окружал сад, который все еще щеголял прямыми и длинными грядами с капустой и морковью. Иными словами, хуторок выглядел очень опрятно.
Гэйлон подставил Дэрину плечо, чтобы тот мог опереться, и вместе они подошли к дверям. Над крыльцом был сооружен широкий навес, который укрыл их от дождя. Гэйлон протянул руку и громко постучал. Прошло несколько долгих минут, но изнутри не доносилось ни звука. Гэйлон снова поднял руку, но дверь распахнулась совершенно неожиданно, и мальчик так и застыл с поднятой рукой. На пороге возник мужчина совершенно чудовищных размеров. Казалось, он занимает собой весь дверной проем. На мужчине была простая, домотканая одежда, чистая, без единого пятнышка. В огромной ручище он сжимал топор на длинной рукоятке. Даже на первый взгляд было заметно, что он обладает недюжинной силой. Румяные щеки и пышущее здоровьем лицо только подтверждали это.
— Сир, — начал Гэйлон, но его голос прервался. Он с трудом сглотнул, быстро оглянувшись на Дэрина в поисках поддержки, но герцог стоял неподвижно, тупо глядя на гиганта широко раскрытыми глазами.
— Сир, — снова заговорил мальчик. — Мое имя — Гэйлон Рейссон, а этот человек — Дэрин, герцог Госнийский. Мы? Прошлой ночью нас постигло несчастье. Мой отец, король Виннамира, был убит, а наш охотничий домик — сожжен. Никто, кроме нас, не смог спастись. Дэрин ранен. Мы ищем у вас помощи и укрытия от непогоды на ближайшую ночь.
Гигант не шевельнулся. Чувствуя, как сердце его куда-то проваливается, Гэйлон неуверенно повторил:
— Сир?..
— Гэрри, кто там? — донесся изнутри высокий и чистый голос.
— Это нищие, Миск. Попрошайки, — проворчал Гэрри.
Гэйлон немедленно ощетинился. Вытянувшись во весь рост, хотя он едва доставал до пояса гиганта, принц гордо и отрывисто проговорил:
— То, что я вам только что сказал, сир, это чистая правда, и если вы не будете учтивы, мы можем пойти в другое место.
— Гэрри, чурбан ты неотесанный, отойди-ка в сторону! — снова донесся из домика тот же голос, и Гэрри, на лице которого появилась удивительно добродушная улыбка, отступил в сторону, давая пройти миниатюрной женщине в длинных лоскутных юбках. Фермерша была столь же маленькой, сколь огромен был Гэрри. Она критически оглядела путников, и лицо ее внезапно смягчилось.
— Входите, входите, бедняжки, — проворковала она. — Меня зовут Миск, а это мой муж — Гэрри.
Протиснувшись в узкую щель, которую оставил для нее Гэрри, она схватила Гэйлона за руки, и лицо ее излучало тепло и заботу. Она была ненамного выше мальчика, хотя ее волосы уже начинали седеть. Гэйлон, несколько смешавшись, позволил ей втащить себя в дом. Дэрин вошел следом, споткнувшись о единственную ступеньку.
Внутри домик представлял собой одну огромную комнату, такую же аккуратную, как и все снаружи. Оранжевый огонь очага отражался от гладких стен и выскобленного, безупречно чистого пола. Со стропил свешивались связки сушеных трав, от чего в доме пахло как на лугу в жаркий летний полдень. Огромный очаг занимал чуть ли не всю дальнюю стену комнаты, и оттуда на мальчика пахнуло таким аппетитным запахом, что у него закружилась голова.
Миск в последний раз выглянула во двор.
— А где второй ребенок? — спросила она внезапно.
— Простите, как? — переспросил Гэйлон, с трудом отводя взгляд от стоявшей на огне кастрюли.
— Маленькая девочка. Где она?
— Там больше никого нет, — в замешательстве ответил принц, покосившись на Дэрина.
— Странно, — заметила Миск, закрывая дверь. — Ну да ладно, проходите и садитесь к огню. Дожди теперь пойдут холодные. Я поставлю на огонь воды, чтобы вы могли помыться? — Ее глаза весело сверкнули. — Но сначала вам нужно что-нибудь поесть.
Гэйлон сел там, где ему было указано: на скамью за длинным столом возле очага. Тушеное мясо с луком и толстые ломти темного хлеба, намазанного сладким маслом, привели его в неподдельный восторг. При помощи хлеба он быстро подбирал с тарелки мясо и овощи. На некоторое время все в мире перестало для него существовать, кроме еды, выставленной перед ним на столе. Ни разу в жизни Гэйлон не пробовал ничего вкуснее.
— А ты разве не голоден? — спросила Миск.
Сначала Гэйлон подумал, что она подшучивает над ним, и только Оглянувшись понял, что Миск обращается к Дэрину. Герцог даже не Притронулся к еде. Он сидел молча и совершенно неподвижно, и только лицо его пылало от муки. Гэйлон почувствовал себя виноватым. Он думал только о своем желудке, в то время как его друг продолжал страдать.
— Дэрин?
Миск положила руку на лоб герцога.
— Лихорадка, — уверенно определила она. Лишь только она отняла руку, Дэрин начал бессильно сползать со скамьи на пол, и Миск едва успела подхватить его.
— Джек, не стой столбом. Помоги уложить его в постель! — воскликнула Миск.
— Я думал, что его зовут Гэрри, — заметил Гэйлон, когда огромный супруг Миск без усилий поднял герцога и отнес его на широкую кровать, установленную возле окна у северной стены дома.
— Так оно и есть, — ответила ему Миск, помогая мужу устраивать Дэрина на подушках. — Бедняжка, — то и дело приговаривала она, как будто Дэрин был чем-то вроде заболевшего щенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125