– Кэти пекла такие пироги… Вы просто не поверите, – улыбнулся я. – У неё был совершенно сногсшибательный рецепт земляничного пирога с ревенем. Как-то раз Кэти участвовала в соревновании, где главным судьёй был губернатор Огайо. А победитель получал новую духовку фирмы «Сире».– Она победила?– Нет, она стала второй, и ей вручили подарочный сертификат на сто долларов в мебельный магазин. Но примерно через неделю позвонили из канцелярии губернатора. Его помощник объяснил Кэти, что по политическим мотивам первое место пришлось отдать жене лучшего друга одного очень влиятельного деятеля. А губернатор как попробовал её пирог, так вспоминает каждый день, какой он был замечательный. Так что, не окажет ли госпожа такую любезность и не испечёт ли ещё один пирог, чтобы губернатор наконец-то заткнулся и смог думать о чем-нибудь другом?– Расскажите о ней, – просила Джейн.– В первый раз я понял, что люблю её, когда мы уже учились в старших классах. Наша школа готовила постановку по пьесе Шекспира «Ромео и Джульетта», и её выбрали на роль Джульетты. Я был помощником режиссёра, а это значило, что большую часть времени я строил декорации или же бегал за кофе для миссис Амос, учительницы, которая ставила пьесу. Но когда выяснилось, что Кэти путается с текстом, миссис Амос поручила мне помочь ей учить роль. Вот и получилось, что в течение двух недель мы с Кэти после репетиции шли к ней домой, чтобы учить текст, хотя на самом деле мы в основном болтали о всякой всячине, как всегда бывает с подростками. Всё это было совершенно невинно. А когда наступила генеральная репетиция, я услышал, как Кэти говорит все эти слова Джефу Грину, который играл Ромео. И жутко заревновал. Она не должна была говорить все это никому, кроме меня!– И что вы сделали?– Я удрал из нашего театра и не показывался там на протяжении всего, если можно так выразиться, театрального сезона, состоявшего из четырёх представлений, которые давали в пятницу, субботу и воскресенье. И пуще всего старался не попадаться на глаза Кэти. Потом, когда все отмечали успех – это было уже в воскресенье поздно вечером, – Джуди Джоунс, игравшая няню Джульетты, нашла меня и сказала, что Кэти сидит на лодочном причале возле кафетерия и плачет навзрыд. Что она решила, будто я ненавижу её, иначе с какой бы стати целых четыре дня я так старательно избегал её. Джуди тогда добавила, что, если я сейчас же не пойду туда и не признаюсь Кэти в любви, она возьмёт лопату и исколотит меня до смерти.– А откуда она узнала, что вы с Кэти любили друг друга? – удивилась Джейн.– Когда подросток влюбляется, это видно всем и каждому, не считая самого влюблённого и предмета любви. Только не спрашивайте меня, в чём здесь причина. Так происходит, вот и всё. И я пошёл на причал и увидел, что Кэти сидит там в одиночестве, свесив ноги над водой. Было полнолуние, и луна светила прямо ей в лицо. Не думаю, чтобы я видел её более красивой, чем в ту ночь. И моё сердце разрывалось, потому что я знал, действительно знал, что я настолько сильно люблю её, что никогда не смогу выразить ей, насколько я её хочу.– И что вы сделали?– Я схитрил, – признался я. – Дело в том, что, как нетрудно догадаться, у меня в памяти отложились большие куски из «Ромео и Джульетты». Я сел рядом с нею на доски и прочёл чуть ли не всю вторую сцену из второго акта: «Но что за блеск я вижу на балконе? Там брезжит свет. Джульетта, ты как день! Стань у окна, убей луну соседством; она и так от зависти больна…»* Перевод Б. Пастернака.

и так далее. Я давно уже знал эти слова, но в тот раз произносил их, понимая, что они значат. И когда я договорил всё до конца, то наклонился и впервые поцеловал её. Ей было пятнадцать, а мне – шестнадцать, и я точно знал, что женюсь на ней и мы проведём всю жизнь вместе.– Расскажите мне о том, как она умерла, – потребовала Джейн прямо перед тем моментом, когда кораблю предстояло совершить скачок в пространство консу.– В воскресенье утром она делала тесто, чтобы печь вафли, и у неё случился удар, когда она искала ваниль. Я сидел в гостиной. Помню, как она вслух спросила себя, куда же могла задевать ваниль, а ещё через секунду я услышал грохот упавшей миски, а потом звук её падения. Я выскочил в кухню; она лежала на полу, беспомощно дёргаясь. Она разбила голову о край стола, и из раны текла кровь. Я перенёс её на кровать и вызвал «скорую помощь». Потом пытался остановить кровотечение из раны и всё время говорил ей, что я люблю её, и продолжал повторять это, пока не приехала «скорая» и медики не отстранили меня. Но они позволили мне сидеть рядом с нею в машине и держать за руку, пока её везли в больницу. Я не выпускал её руку, хотя видел, что свет в её глазах померк, и продолжал говорить ей, как я люблю её, пока в больнице её не забрали и не увезли.– Зачем вы все это делали?– Я должен был позаботиться о том, чтобы последним, что она слышит в жизни, были слова о том, что я люблю её больше всего на свете.– Что чувствуешь, потеряв человека, которого любишь?– Ты умираешь вместе с ним. А потом ждёшь, когда тело присоединится к твоей душе.– И сейчас вы находитесь именно в этом состоянии? – спросила Джейн. – В смысле, ждёте, когда же тело присоединится к душе?– Нет. Уже нет. Рано или поздно ты возрождаешься к жизни. Только это уже не та жизнь, которая была прежде, а совсем другая.– Значит, сейчас вы живёте уже третьей жизнью, – утвердительно заметила Джейн.– Полагаю, что да, – согласился я.– И как вам она нравится? Эта жизнь?– Она мне нравится, – ответил я. – Мне нравятся люди, оказавшиеся рядом со мной.Картина звёздного неба за окном разом изменилась. «Ястреб» оказался в пространстве консу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108