Он явно не понимал, чем сумел до такой степени разгневать инструктора, но в любом случае рассчитывал выйти из ситуации без всяких потерь.– Я просто восхищался оружием, мастер-сержант, – ответил Маккэйн, приподняв на руках винтовку. – И я сказал Флоресу, что чуть ли не испытываю жалость к тем беднягам, которые…Больше Маккэйн ничего не успел сказать, поскольку Руис выхватил винтовку из рук изумлённого новобранца и одним чрезвычайно лёгким, несмотря на быстроту, движением нанёс ему удар торцом приклада в висок. Маккэйн осел наземь. Сейчас он больше всего походил на кучу тряпья. А Руис все с той же обманчивой лёгкостью, скрадывавшей скорость, выбросил вперёд ногу и поставил ботинок на горло бедолаги. Потом он перевернул винтовку, и Маккэйн округлившимися от страха глазами уставился в дуло своей собственной винтовки.– Что, теперь уже не хочется выпендриваться, а, дерьмо ты этакое? – спросил сержант. – Представь себе, что я твой враг. Ну, готов теперь «чуть ли не испытывать жалость» ко мне? Я всего лишь разоружил тебя, быстрее, чем ты, болван, успел ахнуть. А те «бедняги» двигаются быстрее, чем ты даже представить себе можешь. Они намажут твою гнилую печёнку на крекеры и сожрут, пока ты только будешь высматривать их, чтобы прицелиться. Так что не советую тебе «чуть ли не испытывать жалость» к этим «беднягам». Они не нуждаются в твоей жалости. Усёк, салага?– Да, мастер-сержант! – прохрипел Маккэйн из-под ботинка. Он уже чуть не плакал.– Давай проверим!Руис все с той же молниеносной быстротой приставил дуло ружья ко лбу бывшего торговца прямо над переносицей и нажал на спуск. Послышался сухой щелчок. Все содрогнулись. По штанам Маккэйна расплылось мокрое пятно.– Дубина, – сказал Руис, дав Маккэйну время осознать, что он всё ещё жив. – Ты не слушал то, что я только что говорил: пока вы находитесь на базе, из МЦ-35 может выстрелить только её владелец. А это ты, кретин.Он выпрямился, презрительно бросил винтовку на лежавшего новобранца, повернулся и обратился ко всему взводу:– Идиоты, вы ещё глупее, чем я думал. Теперь слушайте меня внимательно: никогда за всю историю человеческой расы армия не отправлялась на войну снаряжённой лучше того минимального уровня, который позволял бы сражаться с врагами. Война – дорогое удовольствие. Она стоит денег, она стоит жизней, а ни одна цивилизация не обладает неисчерпаемыми ресурсами того и другого. Поэтому как вы сражаетесь, так вы и сохраняетесь. Вы снаряжаетесь ровно настолько, насколько это необходимо, и ни на волос больше.Он мрачно уставился на нас.– Хоть кто-нибудь из вас врубается? Хоть кто-нибудь понимает, что я пытаюсь вам втолковать? Вы получили эти красивенькие новые тела и очень неплохое новое оружие вовсе не потому, что мы хотим дать вам перевес над врагами, который кое-кто считает несправедливым. Вас снабдили этими телами и оружием, потому что это – абсолютный минимум, позволяющий вам сражаться и не погибнуть. Уясните себе, говнюки, что мы вовсе не хотели давать вам эти тела. Только, если бы мы этого не делали, человеческую расу уже растоптали бы.Теперь вам понятно? Вы наконец-то получили хоть малейшее представление о том, с чем вам придётся столкнуться? А?
Но наша жизнь не ограничивалась упражнениями на свежем воздухе и освоением различных способов убийства во имя человечества. Время от времени у нас бывали и лекции.– На занятиях по физической подготовке вас учили преодолевать и пересматривать свои представления по поводу способностей ваших новых тел, – сказал лейтенант Оглторп, обращаясь к аудитории солдат из учебных батальонов с шестидесятого по шестьдесят третий. – Пришло время провести ту же самую работу и с вашим сознанием. Пора избавиться от некоторых глубоко укоренившихся предубеждений, о существовании которых вы даже не подозреваете.Лейтенант нажал кнопку на трибуне, за которой стоял. У него за спиной засветились два больших экрана. На одном мы увидели истинный ночной кошмар: нечто чёрное и корявое, с огромными зазубренными когтями, походившими на клешни омара, которые, производя чуть ли не порнографический эффект, торчали из дыры (вероятно, пасти), где поблёскивала слизь. Я почти явственно ощутил то зловоние, которое наверняка исходило из этой пасти. Наверху бесформенного тела торчали три штырька – то ли глаза на стебельках, то ли антенны, то ли что-то ещё. С них капала жижа цвета охры. Г. Ф. Лавкрафт Лавкрафт, Говард Филлипс (1890-1937) – знаменитый американский писатель, один из основоположников жанра фантастического романа ужасов

при виде этого чудища ударился бы в истерику.А правый экран показывал существо, чем-то неуловимо похожее на оленя, с ловкими, почти человеческими руками и улыбчивым лицом, которое, казалось, излучало мир и мудрость. С первого взгляда было ясно, что если даже этого симпатягу нельзя позвать к себе в гости и предложить пожить подольше, то следует, по крайней мере, подробно расспросить его о том, что представляет собой вселенная в тех местах, где мы ещё не побывали.Лейтенант Оглторп взял световую указку и направил её в сторону кошмара.– Этот парень – представитель расы батунга. Батунга – необыкновенно миролюбивый народ, они обладают культурой, уходящей на сотни тысяч лет назад, а рядом с их знанием математики наши собственные достижения кажутся похвальбой первоклассника, впервые узнавшего о вычитании. Они живут в океанах, питаются планктоном, который отфильтровывают из воды, и охотно сосуществуют с людьми на нескольких планетах. Они хорошие парни. А этот, – для пущей убедительности он обвёл портрет чудовища светящейся стрелкой, – считается среди своих необыкновенным красавцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108