Еще один шел от левого колена вверх, скрываясь под плавками. Мужчина протянул руку и сказал:
– Привет, Майкл, рад тебя видеть. Проходи, не стесняйся.
Майкл пожал протянутую руку, машинально обратив внимание на то, что на ней недоставало мизинца. Кроме того, он заметил на тыльной стороне руки шрамы от ожогов. На второй руке было то же самое. Мужчина убрал руку и отступил на шаг. Паренек прошел в дверь. Перед ним тянулась широкая, мощенная известняковыми плитами дорожка, которая огибала голубой прямоугольник бассейна. Унылое однообразие серого известняка скрашивала сочная зелень пальм, усыпанных яркими цветами кустов бугенвиллеи и виноградника, увивавшего стены дома и деревянные решетчатые навесы по обе его стороны. В тени одного из навесов стоял круглый каменный стол с придвинутыми к нему деревянными стульями. Мужчина пригласил мальчика к столу.
– Присаживайся. Что будешь пить?
Мальчик замешкался с ответом. Мужчина сказал:
– На эту верхотуру взобраться нелегко. Что больше хочешь – холодного вина или, может быть, пива?
На карманные расходы сироты получали в приюте гроши, и спиртное Майкл пил лишь раз в жизни – на сельском празднике, куда детей пригласили в прошлом году.
– Можно мне пива? – спросил он.
– Конечно. И я с тобой за компанию пивка холодного выпью.
Мужчина прошел в дом. Майкл остался стоять у стола, глядя на открывавшийся перед ним вид Гоцо и далекий островок Комино, за которым в туманной дымке различались очертания Мальты. В это время года цвета были яркими и сочными: густая зелень полей, глубокая синева моря и прозрачная голубизна небес. Дом стоял на самой высокой точке Гоцо. Паренек смотрел на столицу островка и на древнюю крепость. Он думал о том, что здесь, наверное, было самое замечательное место в том маленьком мирке, где он прожил всю свою жизнь и кроме которого еще ничего не успел повидать.
Глава 3
Отца Мануэля Зерафу удивить было нелегко. Сан священнослужителя он получил тридцать три года назад, из которых первые десять провел в Сомали и Северной Кении. Он был человеком широких взглядов и неплохо знал современный мир.
Святой отец сидел на балконе бара «Глиниглз» в Мджарре, смотрел на небольшой залив и ярко раскрашенные рыбачьи баркасы. Рядом с ним сидел Кризи. Стаканы, которые мужчины держали в руках, были пусты. Уже несколько минут священник размышлял над словами друга. Не поворачивая головы, он угрюмо произнес:
– Тебе тогда снова придется жениться. Таковы правила, Уомо. Для этого обязательно нужна супружеская пара.
Уомо кивнул.
– Значит, придется на это пойти.
Священник резко обернулся. Он был удивлен, почти потрясен.
– Ты что, сможешь так быстро снова жениться?
Кризи кивнул.
– Сам же сказал, что это необходимо.
Святой отец лишь покачал головой.
– Люди тебя не поймут, смогут даже счесть это оскорблением. Надю любили все. Все знали, как ты к ней относился. Прошло всего пять месяцев… Во время заупокойной службы по Наде и Джулии все церкви острова были переполнены. Столько народу там еще никогда не бывало.
– Отец мой, брак этот будет фиктивным, я заключу его только для того, чтобы удовлетворить требования властей… ваших властей.
Священник снова покачал головой.
– На ком же ты собираешься жениться? – настороженно спросил он.
– Понятия не имею.
От удивления Мануэль Зерафа даже тряхнул головой.
– Надо же, он понятия не имеет! Ты хочешь усыновить мальчика как можно быстрее, но даже не знаешь еще, на ком женишься! – фыркнул он. – Комиссия, которая станет с пристрастием опрашивать вас обоих, должна будет удостовериться, что вы – достойная пара и вам можно доверить воспитание ребенка.
Кризи уверенно и немного грубовато бросил:
– Об этом можешь не беспокоиться – той, на ком я решу жениться, комиссия сможет доверить все, что мне от нее потребуется.
Священник глубоко вздохнул.
– Объясни мне, пожалуйста, к чему такая спешка? Почему бы тебе еще хоть годик не переждать? И члены комиссии, и люди, живущие вокруг, поняли бы тебя тогда гораздо лучше. Да и с мальчиком ты только раз встречался.
– Мне этого хватило, – ответил американец.
Он резко взял пустой стакан священника и встал со стула. Войдя в прохладный зал бара с высоким сводчатым потолком, он поставил стаканы на стойку перед лысеющим барменом.
– Тони, будь добр, налей мне еще пару стаканчиков пива.
В углу несколько рыбаков играли в излюбленную на острове карточную игру – бишклу. Главное в ней было – умело блефовать, а именно это все игроки умели делать превосходно. Пока Тони разливал пиво по стаканам, Кризи наблюдал, с каким мастерством игроки пытаются надуть друг друга. Один из рыбаков подмигнул ему. Уомо был единственным иностранцем, посвященным в тайны бишклу. Американец взял со стойки стаканы и сказал:
– Тони, налей и себе.
Бармен покачал головой.
– Мне еще рановато, – ответил он.
Кризи терпеливо ждал. Через десять секунд лицо бармена расплылось в широкой улыбке, и он произнес:
– Пиво «Блю лэйбл».
Кризи отвернулся. Так было всегда. Совсем не случайно бармена прозвали на острове Почему-Бы-И-Нет.
* * *
Вернувшись на балкон, он поставил перед священником полный стакан.
Занимался вечер. Большой белый паром отходил от пристани, увозя на Мальту усталых туристов. Склонявшееся к закату солнце окрашивало известняковые холмы в медно-красный цвет.
– Так, значит, говоришь, на это уйдет недель шесть – восемь?
Священник опять вздохнул.
– Если заниматься этим вплотную, да и то лишь потому, что епископ знает тебя лично и с гражданскими властями у тебя отличные отношения.
Кризи отпил глоток пива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102