Сначала Леони подумала, что Майклу надо дать утром отоспаться, но потом решила этого не делать. Кризи заставил бы его встать как обычно и сто раз проплыть бассейн, когда бы Майкл ни вернулся домой. Она повернулась на другой бок, поправила подушку и снова задремала.
Будильник зазвонил ровно в семь. Через полминуты она услышала осторожный стук в дверь и тихий голос Майкла:
– Леони, ты уже проснулась?
– Да, – отозвалась она.
– Можно войти?
– Заходи.
Дверь отворилась, и он вошел с подносом в руках. Майкл поставил его на тумбочку у кровати. На подносе стояли большая чашка чая, тарелка с двумя обжаренными в масле ломтиками хлеба и баночка с вареньем. Именно так она каждый день завтракала.
– Что это значит? – удивленно спросила сбитая с толку женщина.
– Разве ты ешь на завтрак что-то другое? – спросил Майкл.
– Нет, но…
Он ласково ей улыбнулся и сказал:
– С сегодняшнего дня, Леони, завтрак по утрам готовить буду я.
Глава 15
Кризи прилетел из Нью-Йорка в Брюссель ночным рейсом. Пройдя паспортный контроль и таможню, он с брезентовой сумкой, составлявшей весь его багаж, подошел к телефонной будке и набрал номер одного бара. Хотя было еще только семь утра, он знал, что бар открыт. Это было чуть ли не единственное заведение, работавшее круглые сутки. Уборку там делали всегда в присутствии посетителей.
Ему ответили. Кризи узнал голос, но свой попытался изменить.
– Мне нужно передать кое-что Штопору. Сообщите ему, что звонил «К» и просил встретиться с ним сегодня в десять часов вечера.
Не попрощавшись, он повесил трубку, прошел через здание аэровокзала, взял на стоянке такси и сел на заднее сиденье.
– «Паппагаль», – сказал он водителю. – Вы знаете, где находится это заведение?
– Конечно, – отозвался шофер. – Но в это время вряд ли вы там кого-нибудь застанете. Если только кто-то задержался там дольше обычного.
– Ничего, я подожду.
За сорок пять минут они доехали до небольшого публичного дома, расположившегося на тихой улочке неподалеку от штаб-квартиры ЕЭС. Тяжелая деревянная входная дверь была распахнута – уборщица завершала уборку.
– У нас уже закрыто, – сказала она. – Приходите вечером, после восьми.
– Пожалуйста, скажите Блонди, что приехал Кризи.
Женщина вскинула на него глаза и сделала шаг назад, впуская его в дом.
– Я буду на кухне, – сказал он.
Кризи прошел по коридору, покрытому толстым ворсистым ковром. Примерно на половине пути он заглянул через раскрытую дверь в комнату. В ней было много мебели, но людей не было. Он направился по коридору дальше, до двери слева, которая вела на кухню.
Десять минут спустя он варил себе кофе. В ночном халате вошла Блонди. Ее иссиня-черные крашеные волосы были закручены на бигуди. Лицо шестидесятилетней женщины казалось непривычным без обычного толстого слоя грима. Она подозрительно озиралась. За ее спиной высилась внушительная фигура смуглокожего мужчины, правая рука которого скользнула под полу распахнутого пиджака. Его ничего не выражавшие глаза были похожи на черные пуговки.
Блонди перекрестилась и быстро-быстро пробормотала по-итальянски слова молитвы. Потом произнесла по-французски:
– А я слышала, что ты умер.
Кризи улыбнулся. Было видно, что он привязан к вошедшей женщине.
– Прости меня, Блонди, – сказал он. – Я никак не мог дать о себе весточку – это было просто невозможно.
Повернувшись, Блонди сказала через плечо стоявшему сзади охраннику:
– Теперь можешь идти. Все в порядке. Прикрой за собой дверь поплотнее.
Когда тот ушел, она подошла к Кризи, обняла его и долго так стояла. Потом дала ему сильную пощечину.
– Никогда больше так не делай, – прошипела она. – Я ходила в церковь и молилась о спасении твоей души, хотя и не уверена, что душа у тебя есть. Я за тебя свечи ставила… и много по тебе плакала.
Теперь она снова разрыдалась. Он прижал ее к груди и прошептал в бигуди:
– Прости меня, Блонди. Так было надо.
Она отстранилась, утерла рукавом слезы и сказала:
– Наверное, так оно и было… Что тебе сейчас нужно?
– Сначала – чашечку кофе, потом – что-нибудь поесть, а после этого – хорошенько выспаться.
– Сколько пробудешь у меня?
– Дня два, может быть, три.
Блонди сразу же стала хлопотать по хозяйству, словно мать для любимого ребенка.
– Иди в свою комнату. Я принесу тебе туда кофе и еду. Только не говори, что тебе приготовить, – я сама знаю.
Она обернулась и бросила в его сторону свирепый взгляд.
– Но прежде чем заснуть, ты все мне расскажешь… Ты должен сполна рассчитаться за все мои молитвы, свечи и слезы.
– Обязательно, – серьезно ответил Кризи.
* * *
Он вошел в бар без четверти десять. Некоторые лица ему были знакомы. Его не узнал никто. Блонди была большой мастерицей по гриму. Она целый час трудилась, чтобы изменить овал его лица, сгустить брови и прилепить густые усы.
Бар был просторным, стойка стояла у дальней от входа стены. Все здесь выглядело очень просто, каждая вещь имела свое назначение. По полу были разбросаны опилки.
Подойдя к стойке, он заказал пиво, отметив про себя, что бармен Венса мало изменился за несколько лет. Взяв кружку, Кризи сел за свободный столик, одиноко стоявший в углу. Завсегдатаи знали, что те, кому надо было переговорить конфиденциально, садились либо за этот столик, либо за тот, который стоял в другом углу зала.
Бар этот служил своего рода биржей для людей из мира, скрытого от глаз обывателей. Здесь продавали и покупали информацию, совершали сделки, заключали контракты.
Штопор пришел ровно в десять. По виду ему можно было дать шестьдесят с небольшим, однако Кризи знал, что на самом деле он был существенно старше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102