Уже прошло три дня как Майкл вернулся из больницы. После обеда Кризи оставил его с Леони загорать около бассейна, а сам поехал помогать Джойи перестраивать дом.
Часа через два после начала работы, когда оба они обливались потом под нещадно палящим солнцем, на тропинке, ведущей к дому, показалась Лаура. Она несла ведерко со льдом, в котором лежали четыре бутылочки пива. Кризи, взобравшись на леса, заделывал часть стены.
Память вернула его на пять лет назад – вместо Лауры он увидел Надю. Прошло лишь несколько дней с тех пор, как он впервые ее увидел. Тогда они с Полом возводили невысокую известняковую стену на одном из террасных полей, и Надя шла к ним по той же тропинке с тем же ведерком. Именно тогда все у них и началось.
Когда Лаура приблизилась, Кризи очнулся от нахлынувших воспоминаний. Она поставила ведерко на землю и обратилась к Джойи:
– Пойди-ка, сынок, искупайся. Можешь поплавать подольше.
Взглянув в лицо матери, молодой человек, не говоря ни слова, повернулся и ушел. Кризи спрыгнул на землю.
– Лаура, только не надо пилить меня из-за Майкла. Мне уже досталось от Леони. Я знаю, что делаю. Надеюсь, хоть ты это понимаешь.
Она бросила на него взгляд, который мог бы мгновенно превратить в лед кипящую в кастрюле воду. Начало ее тирады было весьма впечатляющим.
– Ты, к несчастью, не просто бесчувственный, тупой, безмозглый, толстокожий ублюдок с неповоротливыми мозгами, – отчетливо выговаривая слова, произнесла она, – но ты еще и мой зять. Поэтому лучше бы тебе сейчас помолчать и послушать меня внимательно.
Примерно в том же духе она продолжала еще минут десять, а он, прислонившись к стене и глядя ей под ноги, стоял и слушал.
Поток ее красноречия завершился неизбежным риторическим вопросом:
– У тебя вообще остались еще хоть какие-нибудь человеческие чувства?
Кризи медленно поднял голову, взглянул Лауре прямо в глаза и сказал:
– Нет. Все мои чувства похоронены под обломками того самолета. Единственное, что во мне еще живо, это ненависть.
– Ты что же, теперь стал ненавидеть всех без исключения?
– Нет, только тех, кто это сделал.
– А чувств элементарной человеческой привязанности у тебя ни к кому не осталось? – продолжала настаивать на своем Лаура.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – голосом, лишенным всякого выражения ответил он. – В моем словаре таких слов нет.
– А как же мы с Полом и Джойи?
– Вы – моя семья, – просто ответил он.
– Что это для тебя значит?
– Что я вас люблю… Слушай, Лаура, ты ведь прекрасно знаешь, как мне трудно говорить на эти темы.
Он ужасно разнервничался от этого разговора, Лаура это видела. Она обняла его и спокойно произнесла:
– Мы все тебя тоже очень любим, Кризи. Я сердцем чую, что ты задумал, и от всей души желаю тебе успеха, потому что знаю: если ты этого не сделаешь, эти подонки никогда ни перед каким судом не ответят за то зло, которое причинили стольким людям. Только выслушай, пожалуйста, меня внимательно и пойми, что я и в страшном сне не хотела бы тебя обидеть. Я тебе сейчас наговорила кучу чепухи. Я очень зла на тебя была и высказала все, что у меня накипело. Сейчас я тебе еще одну ужасную вещь скажу… потому что просто не могу держать это в себе. Если бы Надя была жива и видела, как ты хладнокровно мучаешь Леони, ей стало бы очень стыдно. Не за себя, а за тебя.
Оба они застыли в том положении, в котором стояли, – она продолжала обнимать Кризи, который неподвижно стоял, прислонившись к стене дома. Через некоторое время Лаура отстранилась и заглянула ему прямо в глаза. Она увидела в них боль, бездонное страдание. Лаура снова прижалась к его щеке. Через какое-то время он тоже обнял ее, и она почувствовала, что щека ее стала влажной от слез. Но она не плакала.
Глава 31
Поначалу перемены были столь незначительными, что Леони даже не обратила на них внимания. Она почувствовала, что что-то изменилось лишь на празднике в честь помолвки Джойи и Марии.
Леони сначала даже не хотела туда идти, опасаясь, что будет чужой на этом важном семейном торжестве. Она так и сказала Кризи:
– Вам, думаю, лучше туда поехать вдвоем с Майклом.
– Нет. Если ты не придешь, Джойи, я думаю, очень расстроится.
– Расстроится? – удивленно спросила она.
– Да, и Лаура тоже. Праздник устраивают по всем правилам. – Он слегка улыбнулся и сказал: – Есть и еще одна причина. Сегодня вечером я обязательно напьюсь. Об этом и Джойи позаботится, и отец Марии – Пепе. Торжество затянется надолго, и Майкл может устать. Я бы предложил поехать туда на двух машинах. Если будет в том нужда, ты сможешь забрать его домой пораньше. Не возражаешь?
Так что приехали они втроем. Вечер удался на славу – на нем были представлены все поколения гоцианцев – от грудных детей до седых стариков.
Помолвки на Гоцо отмечают почти так же, как свадьбы. Священник благословляет молодых, они обмениваются кольцами. Подарки занимают несколько столов. Дом родителей Марии был большим, сад тоже.
Рассмотрев подарки, гости высыпали в сад. Там был сооружен импровизированный бар, где заправляла пара приятелей Джойи.
Лаура была занята с родственниками Марии, Майкл болтал со своими друзьями.
Леони стояла в одиночестве и начала уже было жалеть о том, что пришла, когда к ней подошел Кризи, взял под руку и сказал:
– Пойдем, я хочу тебя кое-кому представить. – Галантно поддерживая Леони под руку, он провел ее сквозь толпу приглашенных к священнику. – Это – отец Луис, – сказал Кризи. – Впервые мы встретились с ним двадцать лет назад в стране, которая тогда называлась Родезией. – Улыбнувшись святому отцу, он обернулся к Леони: – Отец Луис был там миссионером, он обращал местных жителей в любителей спиртного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102