— Были какие-нибудь проблемы?— Мы вступили в дискуссию с одним рамовским фрахтовщиком, ему не пришлись по вкусу наши аргументы.— Будем надеяться, что мы дали «Повстанцу-1» достаточно времени для его дела. У нас осталось двадцать пять минут, джентльмены. Я предлагаю их использовать — курс 2—8—3.— Должно быть, мы выходим на старт, — сказал Бишоп.— Мы идем туда, где нам надо быть, — ответила Вильма.Хьюэр был занят. Он переворачивал горы информации. Он открыл линии связи к каждому истребителю НЗО, вел мониторинг входящих и исходящих передач Хауберка как секретных, так и открытых. Он проводил эту работу, чтобы предусмотреть и предотвратить всякие неожиданности. А в случаях, когда это было нельзя сделать, — чтобы предостеречь человека от возможной угрозы. У него был особый канал связи с Баком, и он мог посылать ему видеоизображение на нижнюю часть экрана, расположенного на уровне лица Бака, чтобы Бак мог вести наблюдение во время полета.Хьюэр был взвинчен. Ему приходилось управляться на рекордной скорости с мириадами информационных фрагментов. А ту энергию, которую он не расходовал на эту работу, направлял на взлом различных кодов Хауберка. Это было очень кропотливое дело, но на данном этапе он — хотя эта мысль и расстраивала его — не мог делать ничего другого. И он заставлял себя трудиться.Свернувшись в углу компьютерной системы НЗО, Романов выжидал. Поисковая программа Мастерлинка пока не пробралась дальше периферии этой компьютерной сети, которая таила множество хитрых ловушек и блоков, сконструированных, чтобы предотвращать проникновение чужаков. Это было похуже атак рамовских «охотников» за вирусами. Ловушки и блоки менялись с усиленной частотой. Ничего постоянного не было в системе НЗО, и это превращало пребывание в ней в настоящий кошмар — здесь в любой момент могли прихлопнуть. Поэтому Романов не спешил лезть дальше.Вместо этого он, подобно гадюке, прячущейся под камни, выжидал, пока его добыча сделает неверный шаг. Он искал упоминаний о Баке Роджерсе или об этой программе — Хьюэр-ДОС. Романов просто чуял электронный запах Бака, исходивший от Хьюэра, но Хьюэр был неуловим и непредсказуем. Он всплывал на поверхность в неподходящее, казалось, время и в странных местах. Романов помечал их, стараясь установить характер капризно-изменчивого маршрута его прогулок.Он выжидал с терпеливостью исследователя. В свое время он ухватил вибрацию продвижения, когда Хьюэр проводил ряд операций по программированию атаки на Хауберк. Хвост был упрятан в целях безопасности, но Романов начал продвигаться по следу, медленно нащупывая верный путь к фрагментам интересующей его активности. Он прошел не по одному фальшивому следу, ведущему к электронной смерти, пока не обнаружил еще одну ссылку. Когда работал Хьюэр, работал и Романов, отбрасывая ненужные сведения.Периодически он посылал тайные отчеты Мастерлинку, сообщая своему родителю о достигнутом прогрессе. Мастерлинк регистрировал его отчеты, обозначив кодом как сведения первостепенной важности, поскольку Романов шел по горячему следу. ГЛАВА 24 Хауберк гудел, как потревоженный улей. Под поверхностью из металла и пластика струились огненные потоки. Электронное сердце запульсировало быстрее, все возрастающая активность грозила перегрузками. Хауберк столкнулся с неповиновением.Ульянов, блуждающий внутри безупречно отлаженного мозга Хауберка, видел все. Дитя Мастерлинка взирало на этот организованный хаос с трепетным страхом, поскольку не привыкло к подобным действиям, но вскоре страх сменился презрением, поскольку генерируемая Хауберком огромная активность была бесплодной. Его каналы связи работали сами на себя, проверяя или перепроверяя еще не задействованные системы. Ульянов даже задался вопросом: а была ли атака, которую он регистрировал, реальной? Может быть, ложная тревога?Сортируя со свистом проносившиеся мимо сведения, Ульянов узнал, что частью атаки на Хауберк было нападение на эскорт охранявших станцию истребителей. Он решил исследовать эту акцию и осторожно подобрался к коммуникационному центру Хауберка. Когда он подслушал некоторые разговоры офицеров, его собственный энергетический уровень возрос. Он оказался в центре военных действий! Хотя бой проходил за пределами Хауберка, все связанные с ним подробности заносились в станционный журнал.Изучив разговоры Сифориана, Ульянов убедился, что командир станции располагает информацией, представляющей интерес для Мастерлинка. Он услышал конец разговора Сифориана с одним из его пилотов и замер. Он еще раз прокрутил эту запись, обратив особое внимание на последние фразы. Уловив голос врага командира станции, Ульянов замер во второй раз.Этот голос затрагивал память Ульянова, активизируя в ней определенную информацию. Он пробежался по жизненным характеристикам Бака Роджерса, пока не добрался до записи его голоса. Он сличил его голос с голосом врага Сифориана. Образцы совпали до мельчайших нюансов.От осознания этого энергетический уровень Ульянова возрос до нового уровня. Он нашел врага, подвергающего опасности существование его создателя! Часть его задачи была выполнена, и сейчас он переходил к следующему этапу — следовало уничтожить объект, несущий угрозу Мастерлинку.Антон Хауптман пристально вглядывался в свой центральный видеоэкран. Звуки звездной баталии громом отдавались у него в ушах, и он автоматически убрал их, регулируя линии связи чисто инстинктивно. Его технические навыки ничуть не ухудшились от того, что он увидел на экране, но он был потрясен видом разворачивающегося боя истребителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81