Все деньги находятся в руках РАМ, а значит, и продукты питания, и жилье, и лекарства.— В том числе и наркотики? — спросил Бак.— Ты имеешь в виду диксонал?— Да.— РАМ находит его действенным средством контроля над своими любимцами, — проворчал Оруэлл.— Ох, не нравится мне это.— Никому из нас не нравится.— Сплетничаем, джентльмены? — спросила Вильма Диринг, входя в сектор отдыха.— А что, уши горят? — съехидничал Бак.Вильма посмотрела на Оруэлла поверх головы Бака.— Я просто вводил капитана Роджерса в курс дела, рассказывал о положении в НЗО, — примирительно произнес он. — Не присоединитесь ли к нам, полковник?Стул Оруэлла со скрежетом отодвинулся назад, когда этот гигант привстал из-за старинного дубового стола, чтобы предложить Вильме свое место.— Сидите, Джордж. — Вильма взяла стул у соседнего стола.Ее темно-рыжие волосы ниспадали на плечи, обтянутые голубой униформой, и сияли малиновыми отблесками в искусственном свете пещеры.Бак качнулся на стуле.— Ну и как совещание? — поинтересовался он светским тоном, но в голосе его прозвучала нотка вызова.— Скучное. Все посвящено вам, — в тон ему ответила Вильма.В глазах Оруэлла снова заплясали веселые чертики.— Тише, полковник! — воскликнул он.Бак не дрогнул.— Если оно было посвящено мне, то это, должно быть, просто захватывающе!— Едва ли, — сухо сказала Вильма. — Мы решали вашу судьбу.— Как интересно. И кто же эти «мы»?— Чикагоргский Конгресс.— И что вы решили?Вильма вздохнула.— Мы решили, что мне от вас не отделаться. По крайней мере, в ближайшее время.— Я что-то не помню, чтобы мне давали право голоса.— Как это верно замечено. Вам его и не давали.— Да ну? А я думал, что моим мнением поинтересовались, но я не расслышал. Ладно, раз я не проголосовал тогда, то проголосую сейчас. Я против.— Не будьте ребенком. — Терпение Вильмы было на исходе.Акклиматизация Роджерса в двадцать пятом веке грозила уменьшить роль Вильмы в разработке и проведении военных операций НЗО, направленных против РАМ.— Вы здесь обожаете древнюю историю, — сказал Бак. — Вот вам одна из дат: тысяча семьсот семьдесят шестой.Вильма выгнула бровь дугой.— Американская война за независимость.— Вот именно. И я объявляю ее снова. — Бак подался вперед, его голубые глаза впились в карие глаза Вильмы. — Пусть я реликт, осколок прошлого, пусть мне нет места в вашем столетии, но принадлежу я только себе. Запомните это! Меня нельзя ни покупать, ни продавать, ни использовать.— Вы все поняли превратно, мистер. Я не рабовладелец. Я всего лишь ваш гид. — Вильма не могла скрыть некоторой обиды. Бак привлекал ее, ей хотелось побольше узнать о его мире, но этот интерес лежал в стороне от ее главных жизненных устремлений. — Меня заверили, что в этом качестве по отношению к вам я буду находиться недолго.— Извините, что доставляю столько хлопот. — В глазах Бака зажглись огоньки. Казалось, он был само раскаяние.— Это уж точно. — Вильма отвернулась от него и оглядела остальных присутствующих.В секторе отдыха собралось человек двадцать. Томас Мор сидел в дальнем углу, с шумом потягивая кофе и просматривая кипу донесений. Его лицо, иссеченное шрамами, напоминало штабную карту и, видимо, отображало географию его столкновений с РАМ. Двое мужчин, которых Вильма не знала, что-то горячо обсуждали, играя в шашки; их автоматические ружья были небрежно прислонены к столику. Тримейн, мальчик, передавший ее записку, склонился над книгой, держа на коленях пистолет; он делал вид, что читает, а сам исподтишка наблюдал за Баком.Подобную сцену можно было наблюдать в любом поселении планеты. И здесь, даже отдыхая, люди не расставались с оружием. На спинке стола Оруэлла висела лазерная винтовка.Вильма коснулась лазерного пистолета, висевшего на ремне у бедра и снова повернулась к Баку.— Позвольте мне повторить кое-что из того, что вы, несомненно, слышали раньше: наша организация будет вести борьбу до тех пор, пока все прихвостни РАМ не уберутся с нашей планеты. И прошу вас учесть, что я строевой офицер, а не нянька.Глаза Бака сузились.— Вы скоро убедитесь, что в сложной ситуацию я сумею сам о себе позаботиться.— О, я уже убедилась, — ядовито заметила Вильма. — Тем более вы уже успели создать и для себя, и для всех нас столько ситуаций! И не просто сложных, а смертельно опасных!Бак пропустил мимо ушей ее замечание о неприятностях, которые посыпались на них с тех пор, как он появился здесь.— И если вы настаиваете, — продолжал он, словно она ничего не говорила, — на моем пребывании в ваших рядах, почему бы вам не попытаться меня уговорить? — На его лице снова появилась улыбка.Вильма вызывающе вздернула подбородок, но на щеках ее вспыхнули розовые пятна, выдавая смущение.— Я думаю, вы сами на это напросились, полковник, — сухо заметил Оруэлл.— И поскольку, капитан Роджерс, — голос Вильмы звучал твердо, — я несу за вас ответственность, то должна предупредить, что отказ от сотрудничества с нами для вас чреват последствиями.— И какими же?— Крайне неприятными. Скажем, изоляцией. Ваше положение здесь в значительной степени зависит от моей оценки. А я не могу позволить вам ставить под угрозу существование целой организации, что вы можете сделать, исходя из каких-то устарелых понятий о мужском превосходстве.— Вы плохо разбираетесь в характерах, полковник. — Бак задрал подбородок, как и Вильма, но краска на его щеках была признаком гнева, а не смущения.Оруэлл с интересом наблюдал за ними. Его забавлял этот обмен любезностями между одним из высших руководителей и какой-то неизвестной личностью.— Я провела значительную исследовательскую работу по вашему столетию и знакома с таким явлением, как дискриминация со стороны сильного пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81