— Майор, ваши волосы побелели, а у стариков сердце мягче, чем у людей, никогда не испытавших страданий; неужели вы откажете мне в милости, о которой я так смиренно вас молю?
— Говорите, — произнес растроганный майор.
— Граф, через час я застрелюсь, потому что женщина, которую я люблю, как вам известно, больше жизни, — как ни странно и жестоко ее обращение со мной, — уедет от меня навеки. Именем самого для вас дорогого, именем всего, что вы когда-нибудь любили, умоляю вас, добейтесь для умирающего последнего свидания, хотя бы на одну минуту…
И Гектор Лемблен в отчаянии порывисто сжимал руки майора.
Граф был тронут.
— Подождите меня, — сказал он, — я сейчас вернусь. Майор вышел и направился в комнату, которую занимала его мнимая воспитанница.
— Ну, что? — спросила она холодно, по-видимому, нисколько не удивившись скорому возвращению майора.
— Сударыня, — сказал граф Арлев с волнением, — вы неумолимы, как сама судьба.
— Добрый Герман, — старалась успокоить его молодая женщина, — перестаньте жалеть этого недостойного человека.
— О, я жалею его потому, — воскликнул майор, — что он унизился до последней степени; я видел его ползающим у моих ног.
— Час высшего правосудия близится: скоро окончатся его страдания.
— Ах, лучше убейте его сейчас же, но не длите его мучений, умоляю вас.
Дама в черной перчатке пожала плечами и остановила на графе Арлеве взгляд, возбуждавший больший холод, чем лезвие стали.
— Сейчас видно, — заметила она, — что вы не плакали целые четыре года дни и ночи под тяжестью воспоминаний и вам не являлся постоянно окровавленный призрак.
Майор, опустив голову, молчал.
— Вы видели его? — продолжала она.
— Да.
— Что он?
— Он умоляет увидеться с вами.
— Пришлите его ко мне. Майор вышел.
Через две минуты после его ухода Дама в черной перчатке увидала, как на пороге показался человек, похожий более на привидение, медленно приближавшееся к ней и молча опустившееся перед нею на колени. Это был Гектор Лемблен, волосы которого совершенно поседели за последнюю ночь. Но Дама в черной перчатке, эта олицетворенная загадка, обладала способностью быстро и неожиданно изменять свое настроение: негодующей женщины, которая только что называла его убийцей, женщины, которая за минуту перед тем высокомерно, с презрением говорила о нем, уже не существовало. Та, перед которой упал на колени капитан, была спокойна, снисходительно улыбалась, и взгляд ее дышал добротой. Она протянула руку Гектору Лемблену и сказала:
— Последнее доказательство вашей любви окончательно обезоружило меня, и я все расскажу вам…
Рассудок капитана был в последнее время так расстроен, что он в каком-то отупении смотрел на молодую женщину и, казалось, спрашивал себя: все происходящее уж не игра ли его воображения?
Но она подняла его, усадила рядом с собою и, пока он с послушанием ребенка исполнял ее приказания, сказала:
— Да, я все расскажу вам и, как ни тяжелы против меня улики, полученные вами вчера, вы поймете, что я по-прежнему достойна стать вашей женой и носить ваше имя.
— Ах! — вскричал он. — Не говорите мне ничего, это бесполезно, я и так верю вам.
— Нет, я все расскажу вам.
— К чему? — проговорил он, снова падая перед нею на колени. — Я люблю вас!
— Вот потому-то именно, что вы меня любите, вы и должны знать все… это необходимо.
Она заставила Гектора снова встать и сесть и, протянув ему правую руку, сказала:
— Знаете ли, почему я ношу на этой руке черную перчатку?
Он отрицательно покачал головой.
— Я объясню вам сейчас, — продолжала она. — Она в перчатке потому, что обагрена кровью единственного существа, которое я когда-то любила.
Капитан вздрогнул.
— Я поклялась не снимать этой перчатки и не смывать с руки следов крови до тех пор, пока не отомщу убийцам. И вот, — продолжала она в то время, как капитан со все возрастающим недоумением слушал ее, — я приехала во Францию и, руководимая местью, начала искать такого человека, который любил бы меня так сильно, что согласился бы сделаться в моих руках живым орудием. Этот человек, быть может, вы.
Капитан встрепенулся.
— О, говорите! — воскликнул он. — Назовите мне убийц, и я поражу их! Я раб ваш.
— Верю, — сказала молодая женщина, — верю потому, что подвергла вас целому ряду испытаний; но вчера я сделала это в последний раз. Теперь, когда я узнала вас окончательно, я питаю к вам полное доверие.
— Однако, — пролепетал капитан, — человек, которого…
— Которого вы видели вчера у моих ног?
— Да.
— Это тот, кого я ненавижу; я улыбалась ему только затем, чтобы возбудить вашу ревность. Вы должны убить его.
— Я убью его! Где он? Назовите мне его имя! — воскликнул капитан, к которому вернулась его прежняя энергия.
— Имя? Вам бесполезно знать его, но я скажу вам, где вы можете встретить этого юношу.
— Говорите.
— Не сейчас… сегодня вечером…
— Итак, — спросил Гектор, весь дрожа. — Вы не уедете?
— Нет.
— И я могу, как и раньше, любить вас.
— Да, любите меня…
— И… наша свадьба состоится? — спросил он с наивностью ребенка.
— Может быть, если вы убьете человека, которого я ненавижу…
— Я убью его…
— Хорошо, — продолжала молодая женщина, — а теперь забудьте то зло, которое я вам причинила, и будьте спокойны и терпеливы до вечера…
— Буду, клянусь вам.
Она проболтала с ним еще с час, пустив в ход все богатство своего ума и все больше и больше опутывая и покоряя его расстроенное воображение, которое быстрыми шагами шло по пути сумасшествия. Потом она удалила его из комнаты, чтобы заняться, по ее словам, своим туалетом, и как только вышел человек, который час назад с отчаянием умирающего входил к ней, она позвонила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129