» Грейс сложила руки на груди, дожидаясь ответа герцогини.Старуха смерила ее долгим взглядом и процедила сквозь зубы:– Опыт подсказывает мне, что добрые люди не кричат о своей доброте.Грейс боролась с искушением поинтересоваться, о каком опыте идет речь. Исходя из ее собственного опыта, добрые люди избегали общества Августы Кавендиш.Нет, устыдилась она, это было бы недостойно.Грейс тяжело вздохнула. В конце концов, она вовсе не обязана помогать герцогине. Теперь она сама себе хозяйка, зачем ей заботиться о старухе? Но разве душевная доброта и порядочность – пустые слова? Нет, она останется верна себе, независимо от обстоятельств. Все эти пять лет она прислуживала герцогине не по собственной воле, а в силу необходимости. А сейчас…Ну, Грейс и сейчас не испытывала желания ухаживать за старухой. И все же… не могла ее бросить. Что бы ни было на уме у герцогини пять лет назад, она спасла Грейс от большого несчастья. И в благодарность за это Грейс собиралась уделить ей немного внимания. В конце концов, ее никто не принуждал и не неволил. Грейс сама так решила.Поразительно, насколько велика разница, когда служишь другому по велению сердца.– Мадам? – повторила Грейс и замолчала. Она сказала достаточно. Остальное зависело от ее бывшей госпожи.– Ну ладно, – раздраженно буркнула старуха. – Если вы чувствуете себя обязанной.Грейс с невозмутимым выражением лица взобралась на подножку кареты, опираясь на руку лорда Кроуленда (он слышал последний обрывок разговора между дамами и проворчал, что Грейс сошла с ума). Заняв положенное место – спиной к кучеру и как можно дальше от герцогини, – она чинно сложила руки на коленях и опустила глаза. Грейс не знала, сколько ей придется просидеть здесь, остальные, похоже, еще продолжали обедать.Герцогиня отвернулась к окну. Временами Грейс поглядывала на старуху, но та все сидела, уставившись в окно, неподвижная, с прямой, как шомпол, спиной и сердито поджатыми губами.И вот наконец, когда Грейс, должно быть, в пятый раз украдкой покосилась на герцогиню, старуха хмуро посмотрела ей в глаза.– Вы разочаровали меня. – Свистящий шепот герцогини походил на шипение.Грейс замерла, затаив дыхание. Она не знала, что сказать, но извиняться не собиралась. Да, ей хватило смелости не оттолкнуть свалившееся в руки счастье, но никто не вправе ее за это упрекать.– Вы не должны были уходить.– Но я была всего лишь служанкой, мадам.– Вы не должны были уходить, – упрямо повторила старуха. Ее голос звучал твердо, тело сохраняло неподвижность, но Грейс тотчас уловила сотрясавшую ее внутреннюю дрожь.«Это колотится сердце у нее в груди», – с изумлением поняла Грейс.– Он совсем не то, что я ожидала, – горько вздохнула старуха.Грейс растерянно моргнула, так быстро сменила тему герцогиня.– Мистер Одли?– Кавендиш! – сердито прикрикнула старуха.– Но вы даже не знали о его существовании, – как можно мягче возразила Грейс. – Как вы могли чего-то ожидать?Герцогиня оставила ее вопрос без внимания.– Знаете, почему я взяла вас к себе?– Нет, – тихо выдохнула Грейс.На мгновение губы герцогини сжались в одну узкую полоску.– Это было неправильно. Никто не должен оставаться один в этом мире.– Да, – кивнула Грейс, соглашаясь всем сердцем.– Я сделала это ради нас обеих. Исправила несправедливость. Ради нас обеих. – Глаза герцогини сузились, впившись в лицо Грейс. – Вы не должны были уходить.И тогда… Боже всемилостивый… Грейс не могла поверить, что произнесла это!– Я могла бы навещать вас, если вы не против.Герцогиня с усилием сглотнула, глядя прямо перед собой.– Что ж, это вполне приемлемо.Появление Амелии, объявившей, что карета вот-вот тронется, избавило Грейс от необходимости отвечать. И действительно, Амелия едва успела занять свое место, как колеса заскрипели и экипаж покатился вперед.Путешественницы молчали.И это было к лучшему.Несколько часов спустя Грейс открыла глаза и встретила взгляд подруги.– Ты заснула, – шепнула Амелия и, прижав палец к губам, кивнула в сторону дремавшей герцогини.Грейс зевнула, прикрыв ладонью рот.– Сколько нам, по-твоему, еще ехать?– Не знаю. – Амелия неуверенно пожала плечами. – Возможно, час или два. – Утомленная, бледная до синевы, она со вздохом откинулась на подушки.«Мы все устали, – подумала Грейс. – Устали и боимся».– Что ты собираешься делать? – вырвалось у нее прежде, чем она успела прикусить язык.– Понятия не имею, – отозвалась Амелия, не открывая глаз. – Знаешь, что самое забавное? – неожиданно добавила она.Грейс молча покачала головой, но, вспомнив, что глаза Амелии все еще закрыты, произнесла:– Нет.– Я все думаю про себя: это несправедливо. Разве у меня нет права выбора? Почему меня продают и перебрасывают с рук на руки, как лежалый товар? Но ведь иначе и не могло быть. Меня отдали Уиндему много лет назад. И я никогда не жаловалась.– Ты была еще ребенком, – не согласилась Грейс.Амелия не пожелала открыть глаза, но в ее приглушенном голосе звучало обвинение:– У меня было в запасе достаточно лет, чтобы возмутиться.– Амелия…– Мне некого винить, кроме себя самой.– Это неправда.Амелия открыла наконец глаза. Точнее, один глаз.– Ты говоришь так, только чтобы меня утешить.– Нет, я действительно так думаю. Я могла бы солгать, желая тебя успокоить, но сейчас говорю правду. Ты ни в чем не виновата. И никто не виноват. – Грейс взволнованно перевела дыхание. – Жаль. Было бы намного легче…– Если бы было кого обвинить?– Ну да.И тогда Амелия прошептала:– Я не хочу выходить за него замуж.– За Томаса? – Амелия с Уиндемом долгие годы считались женихом и невестой, но, похоже, не испытывали глубокой привязанности друг к другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95