- Потому что, если позволять это всяким... сумасшедшим или женщинам, слишком... исте-ричным, то этим ни ма-лей-ше-го удо-воль-ствия не доставишь ни себе, ни им!
Отбросив руки с ридикюля, вытянув и заломив их, Наталья Львовна кинулась бы на колени перед Ильей, если бы не поймал глазами этого жеста Илья и не сказал пренебрежительно:
- Тут не театр... тут больница!
И Ваня, заметив это, снова крякнул, вздохнул и оглянулся на дальний угол, куда как раз в это время направлялась какая-то девочка-подросток в школьной шапочке, с двумя кулечками, может быть домашних печений, а ей навстречу подымалась с подушки худощекая напряженная голова с проседью в черной бороде.
И не успела Наталья Львовна также вслед за Ваней оглянуться на девочку, Илья спросил в совершенном недоумении:
- Как же он оказался у тебя, Ваня, этот стрелок?
- Видишь ли... дом мой... он - двухэтажный... - точно намеренно растягивал Ваня ответ. - Нижний этаж снял... один доктор военный... И там лечебница теперь... для этаких больных...
- С зайчиками?.. Вот как!.. Большой, значит, дом?
- Нет... Да ведь их пока немного...
- Так он... этот... не придет ли сюда еще... со своим знаменитым револьвером, а?
Наталья Львовна заметила, какое определенно брезгливое лицо стало теперь у Ильи. Спрашивал Ваню, а глядел на нее, и лицо налито брезгливостью до краев.
- Ты не волнуйся, Илья, - тебе вредно и ни к чему, - зарокотал Ваня. - Он больше ни в кого уж стрелять не будет... Он очень жалок... Я его видел сейчас...
- Но кто же хлопотал о нем, хотел бы я знать?.. - поднял брови Илья. - Кто взял его на поруки?.. Какой болван?
Наталья Львовна опять перебрала руками сумочку (простую, кожаную, темно-зеленого цвета) и ответила тихо:
- Мой жених.
Должно быть, заметив, какое вдруг изумленное стало лицо у Ильи, вставил поспешно и ненужно Ваня:
- А Эмма уехала... знаешь ли... к себе в Ригу...
Илья даже не заметил этой вставки; он спросил Наталью Львовну насмешливо:
- Ва-аш жених?.. Он ему кто же... этому... ваш жених?.. Брат?..
- Случайный знакомый...
И Наталья Львовна опустила глаза.
- Ска-жи-те!..
И точно теперь только услышал, что сказал Ваня:
- Так уехала в Ригу?.. Совсем?
- Как совсем?.. От меня совсем?.. Ну вот!.. Зачем же? - усмехнулся довольно Ваня. - К своим, проведать... и в цирк кстати... В Риге хороший цирк.
- Ска-жи-те!.. Что же он, богат? Со связями?.. Князь какой-нибудь этот ваш жених? - совершенно не слушая Ваню, спрашивал отрывисто Илья Наталью Львовну и закончил вдруг: - Мне совершенно безразлично, конечно, кто, но-о...
- Он к вам сюда не придет, не бойтесь! - сказала Наталья Львовна.
- Зачем же мне бояться?.. Я потому только и здесь, что не боялся... Однако не мешало бы... Я ведь по серьезному делу ехал, Ваня, и вот... Я потерял тысяч пятьдесят благодаря этому!
- Пятьдесят тысяч?.. - Ваня вдруг широко улыбнулся. - Какого же это великого грешника должен был ты защищать?
- Не защищать, нет!.. Совсем не то... Дело было чисто торговое... Тебе не странно?.. Чисто торговое!.. Ведь у меня отец был купец, - я тебе говорил?.. И дядя... Он был тогда со мною на вокзале... тоже купец... Я ведь не галерейки разные ездил за границей смотреть, - ты меня извини, как художник, - я по делу ездил... И вывез я оттуда вполне обоснованный план действий... И старого дядю своего этим планом своим покорил... И мы ехали за этими пятьюдесятью тысячами наверняка!.. Почти в кармане были!.. И нужно же было жалкому дураку этому!.. И по странной случайности он у тебя в доме!.. Этого-то уж я не ожидал!..
- Больной... Лечится... Так вот как!.. Пятьдесят тысяч!.. И Никита Демидов по-прежнему твой идеал?
- Никита и сын... Сына звали Акинф... Русский Крупп... только на сто лет раньше Круппа.
- Крупп... ведь это... пушки? - безмерно удивилась Наталья Львовна, переводя глаза с Ильи на Ваню.
- А Демидов для армии Петра Великого поставлял ружья, - ответил ей за Илью Ваня.
- Ты знаешь, Ваня, что представлял собою Прокофий Акинфович, внук Никиты? - заметно вдруг оживился Илья. - Не знаешь, конечно, - я тебе скажу. Я сам это недавно узнал... Екатерине-душке на какие-то авантюры кажется, на войну с турками, понадобились деньги... Посылает она Федора Орлова к Демидову на Урал занять четыре миллиона... Тот говорит: "Деньги будут, а когда отдача?.." - "Да уж матушка-царица, ужли ж она..." "Одначе денежки счет любят... Я человек торговый... У меня счет и расчет... Через полгода день в день и час в час чтобы деньги мои назад были... А к сроку не будут, один ежели день просрочишь, - я сделаю вот что: соберу купцов уральских и князей и графов, какие под рукой найдутся, и четыре раза тебе при всех по сусалам дам, а денег назад не возьму... Желаешь?" - "Это, - говорит Орлов, - матушке-царице обида будет... Я не от себя денег прошу, а от нее прислан... Ты, стало быть, матушку-царицу оскорбляешь..." "Чем оскорбляю?.. Что денежки счет любят?" - "Должен буду передать царице". - "Дело любезное... Поезжай, передай..." Каков банкир был лет полтораста назад, а, Ваня?
Наталья Львовна вдруг увидела прежнего Илью... Очень надменны и очень задорны стали у него вдруг глаза, точно сам он, загораясь, играл молодого (непременно молодого) Демидова Прокофия.
- Фи-гу-ра! - крутнул головою Ваня. - А не дешево отдавал четыре миллиона за четыре пощечины какому-то Орлову?
- Четыре миллиона для того времени - деньги огромные!.. Однако и цена хороша!.. Четыре пощечины, выходит, не Орлову, ты не так понял, а самой матушке-царице! И Орлов поехал назад в Петербург и передал Екатерине.
- И та при-ка-за-ла деньги взять без всяких условий? - улыбнулся Ваня.
- Нет, немножко не так... И та послала за деньгами в Голландию, устроила внешний заем под лихие проценты и, только так себя обеспечив, послала за деньгами того же Орлова к Прокофью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126