— немедленно отозвался патриций. — столько кубков я выпью в твою честь., сколько букв в твоём имени!Гета, неслышно двигаясь, неустанно наполняла быстро пустеющие кубки. Характерные пунцовые пятна выступили на щеках Агриппины.— А почему женщинам не позволено возлежать за столом, положив ноги на кровать? — слегка пошатываясь, возмущённо спросила она. — Разве у женщин ноги хуже мужских, что они должны держать их на полу?! Это несправедливо! И неудобно!— Ну что ты, благородная Юлия, — обернулся к ней Крисп. — Женские ножки настолько прекраснее и соблазнительнее мужских! Женщины поступают милосердно, не выставляя их напоказ. Иначе мужчины, засмотревшись на их божественную красоту, забудут о еде!— А я хочу лежать за обедом! — смеясь, настаивала Агриппина. — Прочь обувь! — она развязно стянула с ног красные башмачки и зашвырнула их в угол, едва не угодив в этрусскую статую.— Правильно, сестра! — одобряюще усмехнулся Калигула, глодая баранье рёбрышко. — Мне давно уже надоели эти лицемерные речи о былых обычаях. «Наши предки презирали роскошь», «наши предки ели простую пищу с чесноком», «наши предки избегали разврата»… Наши предки давно умерли! — возмущённо выкрикнул он. — Что же, и нам теперь умирать, чтобы во всем походить на предков?!— Нет ничего постыдного в роскоши, — подтвердил Крисп, тайком поглядывая на ноги Агриппины. — Изысканный образ жизни достоин людей изысканного ума!— Простотою довольствуются лишь простаки! Если я стану императором — повелю женщинам возлежать за обедом, как мужчины! — добавил Калигула и слегка толкнул молчаливую застенчивую жену: — Клавдилла, снимай сандалии!— Мне стыдно, — покраснев, шепнула Юния Клавдилла.— Снимай, я сказал! — рассердился Гай. — Не перечь мужу! Если я велю тебе снять тунику — ты и это должна сделать!Прозрачная слеза скользнула по гладкой розовой щеке Юнии.— Да ты уже пьяна! — выкрикнул Калигула. — Иди проспись!Друзилла, сверкнув зелёными глазами, немедленно подхватилась с ложа.— Если ты устала — я отведу тебя в опочивальню! — медовым голосом предложила она Юнии. И настойчиво потянула девушку за руку, крича: — Гета, проводи дорогую родственницу в мою комнату! Сделай ей расслабляющий массаж с лавандовым маслом. И побудь с Юнией, пока она не отдохнёт.— Иди, иди! — Калигула подтолкнул к выходу изумлённую, упирающуюся жену.— Я тоже устала и хочу отдохнуть! — хохотала пьяная Агриппина. — Пусть Пассиен Крисп проводит меня в пустую кубикулу!Подскочил на ложе истомлённый желанием Крисп. И снова прилёг, просительно глядя на Калигулу, лениво отправившего в рот пару устриц. Друзилла ободряюще склонилась к Пассиену:— Дом пуст, — со значением глядя в лицо Криспа, сказала она. — Юния и Гета заняли последнюю с правой стороны опочивальню. Остальные — свободны. Помоги уставшей Агриппине!Крисп, задыхаясь от счастья, подхватил на руки смеющуюся Агриппину и поспешно выбрался из триклиния.— И сделай ей массаж с благовониями! — крикнул им вдогонку Калигула.— Наконец, мы одни… — томно прошептала Юлия Друзилла, перебравшись на ложе брата.— Ты сегодня необыкновенно хороша, — Гай обнял девушку, и его перекошенное презрением лицо умилённо смягчилось.— Ты был злым с Юнией, — с удовлетворённой радостью отметила Друзилла.— Я со многими бываю злым, — согласился Калигула. — Но с тобой — никогда! LVI На мозаичном полу триклиния, среди смятых покрывал и прохладных листочков плюща, опомнились от страсти Калигула и Друзилла.— Уже ночь, — печально проговорила она, поднимаясь. — Тебе пора домой. Агриппине — тоже. Иначе Агенобарб прибьёт её.— Агенобарб бьёт её? — нахмурился Гай.Друзилла выразительно шевельнула блестящими бровями, чёрными с рыжим отливом.— Сейчас я ничего не могу. Но когда стану императором — прибью Агенобарба! — погрозил он кулаком розовой статуе Дианы-охотницы, стоящей в углу.Друзилла тихонько вздохнула. Слишком часто за последнее время Гай повторяет: «Когда стану императором…» Слишком неосторожно выдаёт он свою мечту. А Тиберий ещё жив! И чем дряхлее, тем подозрительнее становится он!— Правду говоря, Агриппина ведёт себя так, что вполне заслуживает наказание! — вдруг засмеялся Гай.— А мы с тобой? — вызывающе прищурилась Друзилла.— А мы с тобой — как боги! Нам все позволено! — Калигула улыбнулся по-особому, правой половиной тонкогубого рта.— Агриппина — наша сестра. Следовательно, ей тоже все позволено.— Это правда, — удивлённо хихикнул Гай, — Иди, разбуди нашу богиню, пока меднобородый Домиций не сбросил её с Олимпа.Друзилла тихонько подошла к кубикуле, занятой Агриппиной и Криспом.— Сестра, пора уходить, — тихо позвала она.Дверь наполовину отворилась, и из кубикулы испуганно выглянул Пассиен Крисп, приглаживая на ходу растрепавшиеся тёмные кудри.— Что с Агриппиной? — спросила Друзилла.— Заснула, — шёпотом отозвался счастливый любовник.Друзилла ловко проскользнула мимо Криспа, говоря:— Ей пора уходить, иначе Агенобарб заподозрит…Агриппина на животе лежала на смятой постели. Крисп смущённо набросил тунику на её обнажённое тело.— Просыпайся! Уже стемнело! — теребила её Друзилла.— Сейчас… — сонно пробормотала Агриппина и, не открывая глаз, перевернулась на бок.— Агенобарб! — выкрикнула Друзилла, потеряв надежду разбудить сестру.— Где? — испуганно подскочила Агриппина, хлопая смазавшимися ресницами.— Слава богам, пока ещё дома, — Друзилла подобрала с пола измятую одежду. — Но обязательно явится сюда, если ты сейчас не оденешься.С трудом одевшись, Агриппина выбралась в атриум, поддерживаемая любовником и сестрой.— Когда мы увидимся вновь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110