— упрямо думала девочка. — Хотя бы для того, чтобы Друзилла, наблюдающая из кустарника, не посмеялась надо мной. А ещё — ради меня самой! Ради беззаботной жизни в весёлом Риме!»Оставив без ответа последний вопрос Агенобарба, Агриппина игриво повела загорелым плечом. Голубая туника сползла с правого плеча и на мгновение обнажила остренькую грудь. Помедлив немного, Агриппина грациозно поправила тунику. Беглое обнажение выглядело случайным. Но Агенобарб был уверен, что Агриппина намеренно сверкнула перед ним голой грудью.— Меня ждёт сестра, — девочка неопределённо махнула рукой в сторону и отошла от Агенобарба, соблазнительно покачивая узкими бёдрами.Гней Домиций смотрел на удаляющуюся Агриппину и не верил. Юная патрицианка, ещё незамужняя!.. А ведёт себя так, словно готовится стать гетерой! Щедро показывает свою наготу незнакомому мужчине; сверкает хитрыми бесстыжими глазами; выпячивает в разговоре пухлые губы, словно ищет поцелуя; пошло виляет задом, возбуждая в Агенобарбе мощного неразборчивого самца…Сквозь оболочку воспитанной девушки из хорошей семьи прорывалась расчётливая, соблазнительная, хладнокровная, готовая к удовольствиям гетера. А Гней Домиций Агенобарб любил общаться с гетерами. XXXIX Легионеры быстро и умело разбили палатки на вершине холма. Два шатра из дорогой персидской парчи — для Гнея Домиция Агенобарба и трех Юлий, едущих к деду-императору. Остальные, из вонючих козлиных шкур, расположились вокруг неровным овалом.Зажигались костры у солдатских палаток. В наступающих сумерках огни казались звёздами — светло-оранжевыми и удивительно близкими. Запахло копчёной свининой и бараниной. Рабы Агенобарба накрыли стол для него и внучек императора.Девочки брали руками горячие куски вкусного мяса, и жир стекал по тонким ладоням. Над головами опадал тяжёлыми синими складками навес, совершенно не нужный вечером. Назойливо вилась мошкара, то и дело норовя впиться в голые руки и икры ног. Слетались на огонь стаи белесых ночных бабочек.— Далеко ещё до Рима? — спросила Агриппина, слизывая с тонких смуглых пальцев свиной жир. И, глядя на Гнея Домиция в упор, шевелила розовым языком так, что ему мерещилось иное.— Десять дней пути, — пояснил он, пережёвывая упругую свиную кожицу.«Десять дней! Недостаточно, если я не поспешу!» — подумала Агриппина.— Темнеет… Сестры, пора спать, — заметила Друзилла, вытирая руки о полотенце, поданное услужливым рабом.Двенадцатилетняя Юлия Ливилла подобрала куклу, лежащую у табурета, и послушно ушла в шатёр. Агриппина метнула на старшую сестру взгляд, полный укора.В шатре, лёжа среди пышных подушек и мягких покрывал, Агриппина прислушалась к сонному сопению младшей сестры и шёпотом спросила у Друзиллы:— Скажи, сестра, больно ли лишиться невинности?— А я почём знаю?! — возмутилась Друзилла, приподнимая над подушками растрёпанную рыжую голову.— Знаешь! — зловеще возразила Агриппина. — Мне известно про тебя и Гая. Я видела вас вместе!Друзилла ощутила, как похолодели кончики пальцев. Непослушный язык еле-еле ворочался во рту.— И ты… Выдашь нас?.. — невнятно пробормотала она.— Нет, — Агриппина пытливо взглянула на сестру. — Если ты поможешь мне сойтись с Агенобарбом!— Как помочь тебе? — облегчённо рассмеялась Друзилла. — Когда все заснут — иди к нему в шатёр! Или хочешь, чтобы я пошла с тобой?— Обойдусь и без тебя, — сердито сверкнула глазами Агриппина. — Лучше научи, что делать, чтобы Агенобарб не отверг меня. Иначе я с ума сойду от стыда.Друзилла задумалась.— Целуй его вот так, — наконец сказала она, наклонившись к руке сестры и прижавшись к ней полураскрытыми губами. Агриппина ощутила лёгкий нажим зубов и мимолётное движение языка.— Лизать его? И обслюнявить? — с лёгкой брезгливостью спросила она.— Когда твоя слюна смешается с его слюной, ты ощутишь ни с чем не сравнимую сладость, — простонала Друзилла, обхватив руками подушку. Уткнувшись горящим лицом в прохладный шёлк, она остро затосковала о Калигуле.Агриппина украдкой выглянула из шатра. Темно и тихо. Чёрные тени легионеров неслышно двигаются у далёких палаток. Рубиново тлеют угли догорающих костров. Пообещав изрядную жертву Венере, девушка проскользнула в шатёр Агенобарба.
* * * Шорох в углу шатра разбудил Гнея Домиция Агенобарба.— Кто там? — заорал он, хватаясь за рукоять меча.— Тише. Или проснутся рабы… — раздался тихий голос.Агенобарб прищурился и, при неярком свете факела, различил тонкую фигурку Агриппины.— Что тебе угодно, благородная Агриппина? — пробормотал он, приподнимаясь на постели.Девушка не ответила. Она неспешно приблизилась к Агенобарбу с отрешённо сияющей улыбкой на губах. Патриций невольно сравнил её с теми, кто, не пробудившись ото сна, бродит по дому лунными ночами. Но взгляд Агриппины не был пуст и безжизнен. В серо-зелёных, кошачьих, чуть приподнятых к вискам глазах светился греховный призыв.Агриппина откинула край темно-красного покрывала и задержала взгляд на сильных мускулистых ногах Агенобарба, поросших тёмными волосами.«Именно такой мне и нужен!» — удовлетворённо подумала она. И прилегла на ложе, рядом с изумлённым мужчиной.Агриппина подсознательно почувствовала, что нужно сказать что-то, чтобы нарушить гнетущее молчание.— Ты мил мне, Гней Домиций, — сказала она, бесстыдно приблизив лицо к небритой щеке Агенобарба. — А я мила тебе?— Да, конечно! — поспешно заверил он, предусмотрительно отодвигаясь на край постели.Агриппина настойчиво ползла за ним. Агенобарб чувствовал гладкую упругость её шелковистых ляжек. Если бы эта похожая на наяду девушка была гетерой или плебейкой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110