— обрадовался Тиберий. — Как велико расстояние между галерой и островом?— С рассветом она уже бросит якорь в гавани, — ответил раб.Тиберий обернулся к окну. Небо постепенно светлело, близился рассвет.— Подай мне тёплую тунику, — распорядился Тиберий. — Спать уже не стоит.Мальчик и девочка вздрагивали во сне и что-то бормотали. Тиберий рассматривал их, презрительно оттопырив нижнюю губу. Подростки спали на краю, отодвинувшись от дурно пахнущего старика, чьи обильные прыщи начинали гноиться. Тиберий был умен. Он понимал, что внушает наложникам отвращение.— Убирайтесь прочь! — прикрикнул он, ногою выталкивая спящих подростков с кровати. Мальчик и девочка, сонно цепляясь друг за друга и за пурпурное покрывало, упали на мозаичный пол. И, сдавленно попискивая от боли и страха, выскочили из опочивальни.«Милая Випсания! — император усилием воли подавил судорожный всхлип. — Лишь она любила меня…»Он грузно поднялся с постели и, кутаясь в тёплый шерстяной плащ, прошёл в библиотеку.В библиотеке стояло другое ложе — поменьше, богато инкрустированное слоновой костью и перламутром. Ложе для чтения. Тиберий выбрал толстый свиток с греческими письменами — «История», сочинение Геродота из Галикарнаса. Устроился поудобнее на ложе и развернул свиток. Нашёл занимательное место, где говорится о традициях египтян.«Подобно тому как небо в Египте иное, чем где либо в другом месте, и как река у них отличается иными природными свойствами, чем остальные реки, так и нравы и обычаи египтян почти во всех отношениях противоположны нравам и обычаям остальных народов. Так, например, у них женщины ходят на рынок и торгуют, а мужчины сидят дома и ткут. Другие народы при тканьё толкают уток кверху, а египтяне — вниз. Мужчины у них носят тяжести на голове, а женщины на плечах. Мочатся женщины стоя, а мужчины сидя. Естественные отправления они совершают в своих домах, а едят на улице на том основании, что раз эти отправления непристойны, то их следует удовлетворять втайне, поскольку же они пристойны, то открыто…» — читал Тиберий.— Антигон! — капризно крикнул он.Любимый раб, запыхавшись, вбежал на зов императора.— Есть ли на вилле египтянки? — спросил Тиберий.— Рабыня из Египта, прислуживающая на кухне, — поспешно ответил Антигон.— Дай ей много питьевой воды. К полудню приведёшь ко мне, в сад. Хочу посмотреть, как она мочится.Антигон покорно поклонился и, пятясь, бросился исполнять волю императора. При входе он столкнулся с вошедшим преторианцем.— Прибыл благородный Луций Элий Сеян. Он просит тебя о встрече, цезарь! — отрывисто доложил солдат.Тиберий отложил в сторону свиток:— Пусть войдёт!Вошёл Сеян, и тут же бросился к цезарю, поспешно приложившись к его руке. Огромный перстень с изображением римского орла полностью закрывал фалангу безымянного пальца Тиберия. Почтительный поцелуй Сеяна пришёлся именно на этот перстень — символ власти цезаря.— Что нового в Риме? — высокомерно любопытствовал Тиберий.— Плебс распевает паршивые песенки о тебе, цезарь, — сокрушённо покачал головой Сеян. Я велел преторианцам ловить наглых певцов. Но до сих пор не удалось выяснить, кто сочиняет эти пакости.Тиберий нервно затарабанил пальцами по костяной спинке ложа.— Плевал я на плебс! — наконец презрительно заявил он. — Оставь их — пусть поют. Цезарь не будет унижать себя, обращая внимание на оскорбления вонючей черни!— Увы, это ещё не все! — предостерегающе поднял палец Сеян.— Продолжай, — благодушно кивнул Тиберий.— Смеясь над тобой, плебеи открыто славят твоих внуков — Нерона и Друза! По Форуму носятся непочтительные разговоры: «Пусть Тиберий утолит справедливую ненависть сограждан, добровольно уйдя из жизни! Пусть сыновья Германика правят Римом!» Прости, цезарь! — Сеян учтиво коснулся рукою груди. — Это не мои слова. Я лишь довожу до твоего сведения настроение римлян. Полагаю, ты вправе узнать об этом.Тиберий резко дёрнулся и вскочил с ложа. Приложил ко лбу дрожащую ладонь. Обернулся к стене и застыл, склонив голову и нервно вздрагивая.— Сеян, — наконец жалобно позвал он.Элий Сеян подошёл к Тиберию и остановился за его спиной.— Помоги мне избавиться от выродков Германика, — всхлипывая, попросил император. — И я озолочу тебя.— Да, цезарь, — немного помолчав, шепнул префект претория. — Они — воистину великая опасность для тебя. Я обвиню Нерона и Друза в том, что они готовили заговор против императора. Но как быть с Гаем? Он ещё несовершеннолетний.— Главное — пусть умрут старшие, — отрешённо глядя в стену, шептал император. — Они умны и потому более опасны. Гай ещё слишком молод. И слишком труслив. Пусть живёт пока! Потом решим, что с ним делать.— Твоя воля священна, — выпрямляясь, проговорил Элий Сеян. В светло-серых глазах префекта светилась решительность.Император кончиком плаща вытер слезу, скатившуюся по дряблой старческой щеке. Облегчённо улыбнулся и снисходительно потрепал Сеяна по плечу.В библиотеку вбежал мальчик лет одиннадцати, белокурый, с огромными светло-серыми глазами. Обнял Тиберия за ноги и заговорил, захлёбываясь от восторга:— Дедушка! Рыбаки изловили огромную рыбу и несут её на кухню!Тиберий ласково погладил внука по мягким кудрям. В тусклых глазах императора мелькнула неподдельная нежность. Сеян внимательно рассматривал мальчика, вглядывался в черты детского лица.— Вот мы и съедим её сегодня! Даже костей не оставим! — засмеялся Тиберий, подхватив внука на руки и почти сразу опять поставив его на пол: одиннадцатилетний мальчик был тяжеловат для старика. — Ну иди в сад, играй!Маленький Тиберий Гемелл тут же умчался вприпрыжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110