Марк Теренций прилёг на узкое ложе у стены. Кашель не оставлял его. Красивый, обнажённый до пояса египтянин приблизился к нему.— Открой рот, благородный патриций, — с резким акцентом попросил он.Теренций, лёжа навзничь, покорно разинул рот. Египтянин умело всунул в глотку длинное павлинье перо, вымоченное в розовой воде. Теренций надулся, как разозлённый бык. Выпученные глаза наполнились слезами. Внезапная тошнота заставила его вернуть все, съеденное за императорским столом. Облегчив желудок, Теренций радостно заулыбался. Прошёл кашель, дышалось легко и спокойно. Дрогнули в сочувственной полуулыбке полные коричневые губы раба-египтянина.— Можешь вернуться в триклиний и вновь наслаждаться обедом, — учтиво заметил раб, отерев с лица Теренция потоки блевотины.Неаполитанский всадник покинул вомиторий и вернулся на ложе окрылённый и посвежевший.
* * * — Тебе по нраву сия картина? — обратился Тиберий к Калигуле, указывая запачканным жиром пальцем на Аталанту и Мелеагра, привлёкших всеобщее внимание.— Да, цезарь, — поспешно отозвался Гай.— Она обошлась мне в миллион сестерциев, — хвастливо улыбнулся император. — Но я не жалею!Калигула молчал, не находя слов. Платить миллион за измазанную красками доску?— Оставить её тебе по завещанию? — хитро прищурившись, спросил император.«Предпочитаю миллион сестерциев!» — подумал Калигула, осторожно улыбнувшись цезарю.— Не оставлю! — торжествующе засмеялся Тиберий, так и не дождавшись ответа. — Эту картину я дарю моему любимцу, Гемеллу! Он так похож на меня!Юный Гемелл слабо улыбнулся старому императору. Неуверенный, даже глуповатый взгляд его светло-серых глаз рассеянно ползал по переполненному триклинию. Тиберий любовно осмотрел худую, нескладную фигуру внука. Внука! Несмотря на то, что Гемелл был кровным сыном Сеяна! Зато душа юноши оказалась сродни душе императора, воспитавшего его.— Спасибо, дедушка, — ласково отозвался юноша, облизав маслянистые от грибного соуса пальцы.Калигула молчал, опустив голову. Снова Тиберий оскорбил его привселюдно! И снова нужно стерпеть, проглотить обиду! Император, пережёвывая беззубым ртом мягкий сыр, пренебрежительно наблюдал за Гаем.— Тебе после моей смерти останется другое! — прополоскав рот цекубским вином, равнодушно произнёс Тиберий. И будничным, скучным тоном добавил: — Императорский венец.Трюфель выпал из ослабевших пальцев Калигулы и шмякнулся в рыбный соус гарум. Он замер с открытым ртом, подумав что ослышался.— Пусть так! — раздражённо махнул рукой Тиберий. — Станешь императором.— Неужели я?.. — глупо, растерянно прошептал Гай.Тиберий поманил его указательным пальцем. Когда Калигула приблизился, шепнул ему в ухо, гадко ухмыляясь:— Да! Ты, змеёныш и сын ехидны! Ты станешь моей последней местью сенаторам и плебсу, которые ненавидят меня!— Почему?.. — ошеломлённо лепетал Калигула.— Потому что я хорошо знаю твою мерзкую, подлую душонку! Таскаешься по лупанарам?! Не удовольствуясь обыкновенным развратом, избиваешь блудниц?! И более того! — Тиберий презрительно прижмурился. — Ты намеревался убить меня!— Неправда, цезарь! — Калигула испуганно вздрогнул.— Правда! — император кивнул головой с деланным безразличием. — Тебе принадлежал нож, обнаруженный у моей постели.Гай всхлипнул, залепетал что-то несуразное, стараясь оправдаться. Тиберий предостерегающе поднял правую ладонь:— Молчи! Я знаю все! Тебе повезло: я так стар, что мне уже безразлично жив ты, или мёртв!Что можно ответить старику, который уже добрался до последней черты и потому позволяет себе откровенность, недоступную живым? Калигула промолчал.Тиберий закрыл глаза и надолго застыл. Седая голова покачивалась на тонкой жилистой шее. Казалось, он заснул. Но Тиберий не спал. В самый неожиданный момент он встрепенулся и жестом подозвал патриция, лежащего за соседним столом.— Тит Цезоний, приветствую тебя!Цезоний, сухой лысый мужчина с длинным носом и узким лицом, подобострастно соскользнул с ложа и подбежал к императору.— Давно не видел тебя! — голос больного императора порою слабел и переходил в шёпот. — Вспоминаешь ли минувшие годы?Тит Цезоний смущённо улыбнулся. Прежде он поставлял спинтриев Тиберию. И даже наставлял их, как получше ублажить императора.— Как забыть, цезарь?! — почтительно отозвался он.Тиберий отрешённо прикрыл морщинистые веки.— Ты обучил Марка Силия плясать египетский танец. Где подевался этот мальчишка?.. — император вздохнул. — Наверное, сбежал. Я повелел бы преторианцам разыскать его, но никак нельзя! Силий — свободнорождённый, сын римского всадника.Тиберий не заметил, как съёжился Калигула, заслышав имя Марка Силия. Гай хорошо знал, что случилось с лукавым спинтрием.— Помню, у тебя была красивая дочь, — помолчав немного, заявил император.— Она уже вышла замуж, — осторожно ответил Тит Цезоний.— Научил ли ты её тем соблазнительным штукам, которые показывал моим деткам?— Нет, цезарь, — тихо ответил патриций. И, чувствуя на себе откровенно любопытные взгляды, смутился так, что покраснел вплоть до блестящей гладкой лысины.— Жаль, жаль… — задумчиво пробормотал император, разглядывая складки на тунике Цезония. — Я свёл бы её с внуками…— Цезония замужем, — боязливо напомнил тот.— Разве это препятствие?! — презрительно скривился Тиберий и захохотал.Тит Цезоний благоразумно промолчал. И склонился так низко, что никто не заметил, как изменилось его лицо.— Иди, насыщайся, — небрежно махнул рукой император. Блестнули перстни, отражая пламя светильников.Тит Цезоний попятился к своему столу, не осмеливаясь повернуться задом к императору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110