– Мы должны это обсудить! – заявил Ардак. Он повернулся к белобородым старцам, и они вместе отошли в сторону, чтобы их разговор не был слышен. Пока они говорили, Джим и Дэффид стояли под солнцем, которое пекло все сильнее, что Джима, по самую макушку закованного в броню, не слишком радовало.
Наконец Ардак вернулся, и пятеро старцев снова встали за его спиной.
– Мы полагаемся на твою честь… – Ардак снова произнес имя, которое не удавалось выговорить никому, кроме Дэффида и маленького человека. – Помни же, ты обещал, что наши интересы не будут ущемлены, если явлюсь только я с тремя или четырьмя другими представителями шилтронов. Но предупреждаю, мы не потерпим никаких оскорбительных замечаний, никаких намеков на нашу неполноценность.
Обещай мне предупредить об этом приграничных жителей, прежде чем мы начнем разговаривать.
– Обещаю, – сказал Дэффид. – Даю слово… – Он также произнес несколько мелодичных звуков, затем повернулся к Джиму:
– Сэр Джеймс?
– Я тоже обещаю, – отозвался Джим. – Даю слово чести. Приграничные жители отнесутся к вам с уважением, или я сам закрою собрание.
– А послушают ли они тебя, когда ты им это скажешь? – спросил Ардак.
– Послушают, – ответил Джим, внезапно разозлившись. – Я – маг и могу прекратить любое собрание, понравится это его участникам или нет!
Последовало молчание.
– Тогда мы в ваших руках, – проговорил Ардак. – Я буду там в условленное время с еще тремя предводителями шилтронов. Твой план сражения нам подходит.
Если он изменится, мы, возможно, вообще откажемся, если, конечно, предложенное изменение не устроит нас. Полагаемся на вашу честь, сэр Джеймс Эккерт и… – В последний раз он употребил древний титул и имя Дэффида.
На обратном пути к замку Джим долго молчал. Он предвидел большие трудности на переговорах с приграничными жителями. Наконец молчание нарушил Дэффид.
– Постарайся понять их, Джеймс, – сказал Дэффид, когда их кони поравнялись.
Джим был тронут. Лучник не часто обращался к нему по имени, без титулов.
Потом Джим вспомнил, что теперь Дэффид, возможно, говорит не как лучник, а как принц с непроизносимым именем, и это дает ему право обращаться к Джиму как к равному или даже низшему по рангу. И все же теплое чувство осталось. Джим мог не спрашивать, кого Дэффид имел в виду, говоря «их».
– Поверь мне, Дэффид, – ответил Джим, – я понимаю их. По крайней мере, насколько на это способен человек, не принадлежащий к их числу. Конечно, я не могу знать этого так, как они, потому что мне никогда не приходилось жить в тех условиях, в которых они живут на протяжении многих поколений. – Он взглянул на Дэффида, надеясь, что тот ему поверит. – Но конечно, они имеют право на любую форму представительства, какая им по душе. Они вполне заслужили это за многие столетия. Только мы, к сожалению, имеем дело не с тем, что справедливо, а с тем, что дает реальные результаты. Понимаешь, Дэффид, я не могу этого объяснить, но я точно знаю: маленькие люди и приграничные жители в конце концов будут действовать сообща, подружатся и, вероятно, даже станут одним народом, так что, возможно, больше не будет маленьких людей, останутся лишь приграничные жители невысокого роста.
– Может, ты и прав, Джеймс, не знаю. Ведь я теперь не связан по-настоящему с тем скрывшимся на дне моря королевством, о котором они говорили. Избравшие землю давно не общаются с людьми, живущими под водой. Но мы по-прежнему ощущаем живую связь с ними; вот и с маленькими людьми я ощущаю живую связь. И если им суждено выжить, если их кровь сохранится в жилах людей, которым придется жить после нас, то они, подобно нам всем, должны считаться племенем людей, таких же как остальные.
После этого Джим и Дэффид продолжали свой путь молча. Конечно, они могли философствовать и рассуждать о будущем маленьких людей, но, как сказал Джим, теперь приходилось иметь дело с реальной ситуацией и с тем фактом, что, судя по всему, приграничные жители не пожелают предоставить маленьким людям равные с ними права.
Нужно было каким-то образом убедить приграничных жителей. Как хотелось бы теперь Джиму иметь неограниченный магический кредит; вот в прошлом году во Франции он вообразил, будто располагает им, и пользовался магией, как хотел.
Теперь же он имел только одно преимущество – познания человека двадцатого столетия. В остальном приходилось полагаться на сообразительность, которую в последнее время Джим имел возможность несколько развить. И хотя в настоящий момент он еще не представлял себе, что скажет приграничным жителям, все же должен был попробовать уговорить их.
Опасения Джима оправдались лишь отчасти, когда после возвращения в замок де Мер они с Дэффидом и Герраком приехали вечером в соседний замок с четырехугольной башней, где состоялось второе собрание приграничных жителей. На сей раз в комнате присутствовало двадцать четыре человека. Очевидно, весть о предстоящем сражении распространилась шире, и появились новые желающие принять в нем участие.
Людей оказалось так много, что лишь двадцати удалось найти место на скамейках за тяжелым дубовым столом с прямоугольной крышкой. Остальным пришлось стоять по сторонам и в дальнем конце зала. Герраку, Джиму и Дэффиду дали скамейки – Дэффиду с некоторой неохотой и только благодаря тому, что он считался принцем из далекой страны. Почувствовав это, Дэффид предпочел остаться на ногах и любезно предложил свою скамейку сэру Джону Грейму, который принял ее с вежливой, но довольно холодной благодарностью.
Дэффид встал за спинами Джима и Геррака. На плече у него был лук, а у пояса висел колчан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121