по его невозмутимому тону невозможно было определить, осуждает он или одобряет поступок Мак-Дугала. – Он предложил всем послушать несколько песен, если инструмент найдется. Оказалось, что у Кристофера – того, самого молодого…
– Да, я знаю Кристофера.
– У Кристофера есть лютня, – продолжал Дэффид. – К тому же он умеет на ней играть. Он взял ее, настроил, и милорд Мак-Дугал спел нам несколько песен в довольно странной манере, почти не открывая рта, так что мы не разобрали половины слов. Он назвал это любовными песнями; и в самом деле они были очень печальными, вероятно, подобно любовным чувствам таких, как он.
– Понятно, – кивнул Джим.
– Потом, пропев несколько песен, он предложил, чтобы кто-нибудь другой взял инструмент и тоже спел, но на лютне умел играть только Кристофер, а петь он не умел. Тогда встал Лахлан и сказал, что он, возможно, и не умеет петь, но готов исполнить танец, если Кристофер сыграет. Кристофер согласился. А потом пришли вы.
– Понятно, – повторил Джим. – Тогда все ясно. Мне просто интересно, что происходит. Во всяком случае не из-за этого я вытащил тебя из-за стола, Дэффид.
Есть гораздо более серьезное дело.
– В самом деле, Джеймс?
– Да. Как ты знаешь, я думаю собрать всех полых людей в одном месте, где на них должны будут напасть объединенные силы приграничных жителей и маленьких людей. И еще я хочу принять облик Мак-Дугала.
Джим замолчал. Дэффид кивнул.
– Так вот, – продолжил Джим, – все должно идти в строгом соответствии с планом, я не могу позволить себе ни малейшей задержки при подготовке сражения.
Например, намеченное на завтра нужно обязательно сделать именно завтра, чтобы осталось время на прочие дела.
– Если не успеешь сделать завтра, так сделаешь в другой день, – возразил Дэффид. – Извини, Джеймс, я давно заметил у тебя одну особенность. Ты придаешь слишком большое значение времени и постоянно опасаешься, что тебе его не хватит. Видишь ли, о таких вещах лучше не беспокоиться. Ведь если завтра не произойдет то, чего мы ждем, значит, произойдет что-нибудь другое. У нас только одна жизнь, и ее путь нам неведом.
Джим внезапно ощутил мучительную беспомощность. В очередной раз ему пришлось столкнуться с различием в образе мышления в четырнадцатом и двадцатом столетиях. Осуществлению замыслов средневекового человека препятствовали столь многие обстоятельства, что он считал редкой удачей, если ему все-таки удавалось исполнить задуманное в намеченном месте и в намеченное вpeмя. Вследствие такой неопределенности люди, как правило, вообще старались не строить планов на будущее и безропотно отдавались во власть судьбы.
– Возможно, ты прав, Дэффид, – сказал Джим, – но мне бы очень хотелось, чтобы полые люди были уничтожены, а маленькие люди сражались бок о бок с приграничными жителями и признали друг друга. Я думаю, это будет очень хорошо.
Разве ты так не считаешь?
– Конечно, так и будет, если этому суждено быть.
– Видишь ли, в том-то все и дело – это может произойти, а может и не произойти. Но я хочу сделать все, чтобы это произошло, и поэтому нельзя терять времени. Завтра волк Снорл должен быть здесь; он отведет нас к маленьким людям.
Мы с Лизет рано утром встретимся с ним. С нами пойдет также Геррак, он будет говорить с маленькими людьми от имени приграничных жителей, если Снорл согласится взять нас всех, а я думаю, он согласится. Лизет говорила, что он ей никогда ни в чем не отказывал. Я хочу, чтобы ты тоже был с нами.
– Я всегда рад сопровождать тебя. Но для чего я могу понадобиться тебе завтра?
– Видишь ли… – Джим почувствовал, что ответить не так-то просто. – Ты, кажется, произвел особое впечатление на маленьких людей, когда мы с ними встретились. И мне кажется, твое присутствие послужит для них доказательством того, что мы замыслили хорошее дело. Конечнo, если ты по какой-нибудь причине несогласен…
– Но я согласен. – В голосе Дэффида прозвучал легкий упрек. – Как ты мог подумать иначе? Ведь я говорил, что считаю твои замыслы хорошими, а главное, мы – соратники со времени сражения у Презренной Башни, даже еще дольше, и значит, останемся соратниками до конца наших дней. Разве не так?
– О, конечно, так! Просто я не хотел ничего навязывать тебе, пользуясь нашей дружбой…
– Джеймс, между нами не может быть и речи о навязывании. Я бы хотел, чтобы ты больше не произносил этого слова, обращаясь ко мне с просьбой.
– Да, конечно! – пробормотал Джим, чувствуя, что совершил грубую ошибку, и в то же время не понимая, в чем именно она заключается. – Я просто хотел спросить… черт подери, Дэффид, я стараюсь, как могу, никому не причинить неприятностей; и все так перепуталось… Во-первых, надо держать это дело в секрете от Брайена; иначе он захочет быть с нами.
– Он в любом случае будет с нами или отправится вслед за нами, когда узнает, что мы уехали. Придется ему все рассказать до отъезда.
– Да, я собирался поговорить с ним до отъезда. Я объясню ему, что хочу взять его с собой в день сражения, если он к тому времени сможет держаться в седле. Поправляется он превосходно и, возможно, скоро почувствует себя так хорошо, что оставлять его просто не будет нужды.
– Наверно, так и будет, – согласился Дэффид. – Хорошо. Хочешь, чтобы я разбудил тебя утром, или ты сам меня разбудишь?
– Ты умеешь просыпаться рано утром. И главное, ты умеешь просыпаться в нужное время. Будь добр, разбуди меня, когда небо начнет светлеть. А потом мы подождем в моей комнате Лизет или… – Внезапно ему в голову пришла новая мысль. – Может, лучше сначала разбудить Геррака, а потом подождать Лизет?
– Так и сделаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121