– Дэффид вдруг улыбнулся Джиму:
– Не надо так хмуриться, милорд. Завтра все получится. А если не получится, не наша вина. Чего еще ожидать человеку?
– Возможно, ты прав.
– Конечно, прав. Но что теперь? Останемся здесь, пойдем еще куда-нибудь или вернемся в большой зал?
Джим вспомнил о текущих делах.
– Вернемся в зал, – сказал он. – Я должен наблюдать за этим проклятым Мак-Дугалом, пока он не сделает чего-нибудь такого, что я смог бы воспроизвести, когда приму его облик.
Они пошли по коридору.
– Я вижу, милорд начинает ругаться, как все англичане, – заметил Дэффид. И, надо сказать, это тебе идет. Проклятия помогают избавиться от дурного настроения, потому-то сэр Брайен так часто к ним прибегает, а у тебя, Джеймс, нет недостатка в поводах для дурного настроения.
– Зато ты не часто ругаешься. – Джим искоса посмотрел на Дэффида. Они уже входили в зал.
– Это оттого, что я родом из Уэльса, а у нас, валлийцев, как и у маленьких людей, другие потребности и другие привычки.
Они заняли свои места за высоким столом, где их радостно встретил Геррак, который до того сидел в полном одиночестве и пил с мрачным видом, поскольку больше делать было нечего. Теперь он сразу наполнил кубки Джима и Дэффида.
Внизу тем временем танцевал – или пытался танцевать – другой из братьев де Мер, а Лахлан давал ему советы и указания. Шотландец явно невысоко ценил хореографические способности этих парней.
Джим сидел и наблюдал за Ивеном Мак-Дугалом. Однако Лизет по-прежнему оставалась ледяной девой, что вызывало у Джима серьезное недоумение. Он ждал от нее вовсе не такого поведения. К счастью, он вовремя вспомнил слова своей жены Энджи, которая однажды сказала ему примерно то же, что хозяйка замка де Мер: верь мне, даже если тебе покажется, будто я веду себя совсем не так, как ты ожидал. Очевидно, Лизет выбрала наиболее надежный, с ее точки зрения, способ овладеть вниманием Мак-Дугала.
И в самом деле, как заметил Джим, наблюдая за ним, поведение Лизет оказалось весьма действенным. Чем ближе к вечеру, тем больше старался Мак-Дугал ухаживать за ней. И постепенно Лизет как будто начала оттаивать под его мощным натиском.
В конце концов она согласилась станцевать с ним какой-нибудь танец поизящнее. Как выяснилось, Кристофер знал лишь одну мелодию, подходящую для такого рода танцев. Он заиграл; Мак-Дугал картинно повел Лизет по залу, объясняя ей фигуры, которые делал. Джим не мог определить, нуждается ли Лизет в этих объяснениях; во всяком случае она довольно точно следовала указаниям Мак-Дугала.
Однако, когда танец закончился, она снова превратилась в ледяную деву и молча просидела в своем углу до конца обеда, а потом встала и отправилась спать.
Джим последовал ее примеру. Хотя он уже немного приспособился к образу жизни в четырнадцатом столетии, он с ужасом думал, что нужно будет встать paно утром. Джим знал, что после того вина, которое он не мог не выпить, не обидев хозяина, он будет спать мертвецким сном, когда Дэффид придет будить его пepeд рассветом.
Глава 22
На следующее утро, когда Снорл вел их через холмы на территорию маленьких людей, никто из путников не обнаружил признаков похмелья. Правда, на этот раз с ними не было Лахлана. Джим и Геррак отправились в путь в доспехах и с копьями; Дэффид следовал за ними со своим длинным луком за спиной и колчаном, полным стрел, у бедра. Лизет ехала рядом с отцом по другую сторону от Джима и отступала назад, когда дорога сужалась; Снорл, конечно, бежал впереди.
Все хорошо вооружились. Даже у Лизет был широкий меч в ножнах, притороченных к поясу, скрытый складками ее верхней юбки и плащом.
Джим никогда не слышал, чтобы женщина из знатной семьи носила меч. Но Лизет, конечно, взяла его с согласия и одобрения отца, а раз ей позволили носить меч, значит, она умела им пользоваться.
Кроме того, у нее, очевидно, был и кинжал. Не только шотландцы вроде Лахлана носили скин-ду, или «черный нож», в своих чулках. Последний представлял собой короткий кинжал с широким лезвием, заканчивавшимся тонким острием; такое оружие было весьма эффективным в ближнем бою и к тому же оставалось скрытым от глаз противника до нужного момента.
Мысль о Лизет и скин-ду, вероятно, спрятанном у нее в чулке или сапоге, напомнила Джиму о неожиданно возникшей новой проблеме.
Вчера вечером Брайен присутствовал за обедом, как они и договорились.
Вопреки его протестам, Джим и Лизет помогли ему спуститься по лестнице, поддерживая его с двух сторон. Несмотря на решительные возражения Брайена, Джим заметил, что тот время от времени опирался на него всем своим весом; по-видимому, после нескольких дней в постели раненый чувствовал себя на ногах не очень уверенно. Потеря крови, вероятно, уже в значительной степени восполнилась. Оставалось только дождаться, пока рана благополучно затянется; заживала она по-прежнему с чудесной быстротой.
Они благополучно преодолели все ступени, и сотрапезники радушно встретили Брайена, даже Ивен Мак-Дугал приветствовал его со сдержанной снисходительной любезностью.
То ли из-за этого снисходительного тона, то ли из-за какой-то естественной взаимной антипатии между Мак-Дугалом и Брайеном с самого начала сложились довольно напряженные отношения. Мак-Дугал намеренно говорил о придворных делах, а Брайен не возражал. Но вот шотландский вельможа завел речь о турнирах, и все переменилось.
Брайен вступил в разговор и поделился своими воспоминаниями, как бы вскользь упомянув о победах, которые ему посчастливилось одержать на том или ином турнире; он рассказал, что однажды имел честь скрестить копья с сэром Уолтером Мэнни, а в другой раз – с сэром Джоном Чендосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121