В самом деле, что требуется для естественной необходимости?
Только то, чтобы каждое событие в чувственно воспринимаемом мире определялось
постоянными законами, стало быть, имело отношение к какой-то причине в явлении,
причем лежащая в основе вещь сама по себе и ее каузальность остаются неизвестными. Но
я говорю: закон природы остается, все равно, есть ли разумное существо причина
действий в чувственно воспринимаемом миро, [проистекающих] из разума, стало быть
через свободу, или же действия не определяются разумными основаниями. Ведь в первом
случае поступок совершается согласно максимам, действие которых в явлении всегда
сообразуется с постоянными законами; во втором же случае, когда поступок совершается
не по принципам разума, он подчинен эмпирическим законам чувственности,- и в обоих
случаях действия связаны между собой согласно постоянным законам, а ведь большего мы
и не требуем от естественной необходимости, да большего в ней и не знаем. Но в первом
случае разум есть причина этих законов природы и, следовательно, свободен, во втором
же случае действия происходят по одним лишь естественным законам чувственности,
потому что разум ни оказывает на них никакого влияния; но сам разум в силу этого вовсе
не определяется чувственностью (что невозможно), а потому и в этом случае свободен.
Итак, свобода не препятствует закону явлений природы, равно как и этот закон не
нарушает свободы практического применения разума, которое связано с вещами самими
по себе как определяющими основаниями.
Этим, стало быть, сохраняется практическая свобода, а именно та, в которой разум
обладает каузальностью согласно объективно определяющим основаниям, при этом не
наносится никакого ущерба естественной необходимости тех же действий как явлений.
Это же может служить для пояснения того, что мы говорили о трансцендентальной
свободе и ее совместимости с естественной необходимостью (в одном и том же субъекте,
но не в одном и том же отношении). В самом деле, что касается трансцендентальной
свободы, то когда то или иное существо действует по объективным причинам, то каждое
начало его поступка всегда есть первое начало в отношении этих определяющих
оснований, хотя этот же поступок в ряду явлений есть лишь подчиненное начало,
которому должно предшествовать то или другое состояние причины, определяющее этот
поступок и само также определяемое предшествующим состоянием; так что, не вступая в
противоречие с законами природы, можно в разумных существах или вообще в существах,
поскольку их причинность определяется в них как в вещах самих по себе, мыслить
некоторую способность начинать само собой ряд состояний. Ведь отношение поступка к
объективным основаниям разума не есть временное отношение; здесь то, что определяет
причинность, не предшествует по времени поступку, потому что такие определяющие
основания представляют не отношение предметов к чувствам, стало быть, к причинам в
явлении, а определяющие причины как вещи сами по себе, не подчиненные условиям
времени. Таким образом, в отношении причинности разума можно поступок
рассматривать как первое начало, а в отношении [всего] ряда явлений - также как
подчиненное лишь начало, и без противоречия - в первом отношении как свободный, во
втором же (где поступок лишь явление) как подчиненный естественной необходимости.
Что касается четвертой антиномии, то она разрешается таким же образом, как и
противоречие разума ; с самим собой в третьей. В самом деле, если причину в явлении
отличают от причины явлений, лишь поскольку ее можно мыслить как вещь самое по
себе,- то оба положения могут быть равно допущены; а именно с одной стороны, что для
чувственно воспринимаемого мира вообще нет никакой причины (по аналогичным
законам причинности), существование которой было бы безусловно необходимо, а с
другой стороны, что этот мир тем не менее связан с некоторой необходимой сущностью
{47}
как своей причиной (но другого рода и по другому закону); несовместимость этих двух
положений основывается исключительно на следующей ошибке: то, что правильно для
явлений, распространяют па вещи сами по себе и вообще смешивают эти два понятия.
54
Такова постановка и решение всей антиномии, в которой запутывается разум, применяя
свои принципы к чувственно воспринимаемому миру; уже одна ее постановка была бы
большой заслугой для познания человеческого разума, хотя бы разрешение этого
противоречия и не вполне еще удовлетворяло читателя, который должен здесь преодолеть
естественную видимость, на которую ему в первый раз указывают как на иллюзию, тогда
как он до сих пор всегда считал ее истиной. Действительно, один вывод отсюда
неизбежен, а именно: так как совершенно невозможно выйти из этого противоречия
разума с самим собой, пока принимаешь предметы чувственно воспринимаемого мира за
вещи сами по себе, а не за то, что они есть на самом деле, т. е. за одни лишь явления, то
читателю приходится снова предпринять дедукцию всего нашего априорного познания и
проверить данную мной дедукцию его, чтобы прийти к какому-нибудь решению. А
большего я теперь не требую; ведь если он при этом занятии достаточно глубоко вдумается
в природу чистого разума, то ему станут привычными те понятия, единственно
посредством которых можно разрешить противоречие разума, а без этого я не могу
ожидать полного одобрения даже от самого внимательного читателя.
55. III. Теологическая идея
("Критика чистого разума", стр. 571 и сл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47