Но главное в этой системе категорий, чем она отличается от того старого, лишенного
всякого принципа конгломерата и почему она одна и заслуживает быть отнесенной к
философии, состоит в том, что посредством нее можно было точно определить истинное
значение чистых рассудочных понятий и условие их применения. Действительно,
{36}
оказалось, что сами по себе эти понятия суть только логические функции и, как таковые, не
составляют ни малейшего понятия об объекте самом по себе, а нуждаются в чувственном
созерцании как в своей основе; и в таком случае они служат только для того, чтобы
определять в отношении всех функций суждения эмпирические положения, вообще-то
неопределенные и безразличные к ним, сообщать им тем самым общезначимость и
посредством них делать возможными суждения опыта вообще.
Такое понимание природы категорий, ограничивающее их одним лишь применением в
опыте, не приходило в голову ни первосоздателю их, ни кому-либо другому после него; но
без этого понимания (полностью зависящего от их выведения, или дедукции) категории
совершенно бесполезны и представляют собой только убогий список названий без
объяснения и правил их Применения. Если бы что-нибудь подобное пришло на ум
древним, то, без сомнения, вся наука о чистом познании из разума, под именем
метафизики погубившая в течение веков не один ясный ум, дошла бы до нас в совершенно
ином виде и просветила бы человеческий рассудок, вместо того чтобы, как это было в
действительности, истощать его туманными и бесплодными умствованиями и сделать
негодным для подлинной науки.
Эта система категорий делает, с другой стороны, тематическим само изучение каждого
предмета чистого разума и служит достоверным наставлением или путеводной нитью,
указывающей, как и через какие акты необходимо проводить полное метафизическое
следование; эта система исчерпывает все моменты рассудка, под которые должно быть
подведено всякое другое понятие. Так получилась и таблица основоположений, в полноте
которой можно быть уверенным только благодаря системе категорий; и даже при
классификации понятий, выходящих за пределы физиологического применения рассудка
(см. "Критику чистого разума", стр. 344, а также стр. 415), может служить все та же
путеводная нить, которая образует замкнутый круг, так как необходимо проводить ее
всегда через одни и те же постоянные пункты, a priori определенные в человеческом
рассудке; этот круг не оставляет никакого сомнения в том, что предмет чистого понятия
рассудка или разума, если только он рассматривается философски и согласно априорным
основоположениям, может быть познан таким образом полностью. Более того, я не мог не
использовать эти направляющие воззрения (Leitung) для одной из отвлеченнейших
онтологических классификаций, а именно для многообразного различения понятий нечто
и ничто, и в соответствии с этим я составил сообразную с правилами и необходимую
таблицу (см. "Критику чистого разума", стр. 292).
Эта же система, как и всякая истинная система, основанная на всеобщем принципе,
приносит в высшей степени важную пользу еще тем, что она исключает все чужеродные
понятия, которые могли бы прокрасться между чистыми понятиями рассудка, и определяет
каждому познанию его место. Те понятия, которые я под названием рефлективных
понятий также объединил в таблицу, руководствуясь таблицей категорий, совершенно
произвольно и неправомерно смешиваются в онтологии с чистыми рассудочными
понятиями, хотя эти последние суть понятия связи и тем самым понятия самого объекта, а
те служат лишь для сравнения уже данных понятий и потому имеют совершенно иную
природу и применение; своей правильной классификацией ("Критика", стр. 260) я их
выделяю из этой смеси. Но еще очевиднее будет польза отдельной таблицы категорий,
если мы теперь отделим от тех рассудочных понятий таблицу трансцендентальных
понятий разума, имеющих совершенно иную природу и совершенно другое
происхождение (а потому должны иметь и другую форму); это столь необходимое
разграничение не было, однако, проведено ни в одной системе метафизики, где эти идеи
разума переплетались без разбора с рассудочными понятиями, как если бы они были
членами одной семьи; при отсутствии особой системы категорий никак нельзя было
избежать такого смешения.

{37}
ГЛАВНОГО ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОГО ВОПРОСА ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
КАК ВОЗМОЖНА МЕТАФИЗИКА ВООБЩЕ?
40
Чистая математика и чистое естествознание для своей собственной надежности и
достоверности не нуждались бы в такой дедукции, которую мы до сих пор провели
относительно них, так как первая опирается на свою собственную очевидность, а второе
хотя и проистекает из чистых источников рассудка, тем не менее опирается на опыт и его
постоянное подтверждение (от этого свидетельства оно не может совершенно отказаться,
потому что при всей своей достоверности оно в качестве философии никогда не может
сравниться с математикой). Итак, обе науки нуждались в упомянутом исследовании не для
себя, а для другой науки, именно для метафизики.
Метафизика кроме понятий о природе, всегда находящих свое применение в опыте, имеет
еще дело с чистыми понятиями разума, которые никогда не даются ни в каком возможном
опыте, стало быть, с понятиями, объективная реальность которых (что они не просто
выдумки) не может быть подтверждена опытом, и с утверждениями, истину или ложность
которых нельзя обнаружить никаким опытом; и к тому же именно эта часть метафизики
составляет главную цель, для которой все остальное есть лишь средство, и, следовательно,
эта наука нуждается в нашей дедукции для себя самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47