Но даже хорошо, что зловоние заставило меня давиться минуту-другую, иначе, пожалуй, я ляпнул какую-нибудь глупость насчет того, что труп в ванной совсем не Бритты Варцок. Что усложнило бы ситуацию, учитывая, что говорил сейчас коп в шляпе.
– Простите, увидеть такое… – Полицейский последовал за мной к окну. – Для меня это тоже стало шоком. Фрау Варцок давала мне когда-то уроки игры на фортепьяно, еще когда я был мальчишкой. – Он указал на пианино за дверью. – Мы только что сами нашли ее, когда вы вошли. Соседка снизу сообщила о запахе, и еще почта накопилась в ящике.
– Откуда вы ее знали? – осведомился второй коп, глазами поедая сумку, с которой я пришел и, вероятно, терзаясь догадками, что там внутри.
Изобретая на ходу, я плел какую-то историю, стараясь придерживаться правдоподобной цепочки причинных связей. Трупу в ванной было никак не меньше недели – из этого и следует исходить.
– Я знал ее мужа Фридриха, – говорил я. – Еще до войны. До того, как он… – Я пожал плечами. – Где-то с неделю назад я получил от нее письмо. Дома, в Гармише. Она писала, что с ней приключилась беда. Мне потребовалось какое-то время уладить дела с моей врачебной практикой, и в Вену я приехал совсем недавно.
– Письмо при вас? – перебил коп со шрамом.
– Нет. Боюсь, я оставил его в Гармише.
– А какая беда? – не отставал он. – Она написала?
– Нет. Бритта – не из тех… была не из тех, кто легко делится своими проблемами. Письмо было совсем коротенькое. Она только просила меня приехать в Вену как можно скорее. Я позвонил перед тем как выехать из Гармиша, но мне никто не ответил. Однако я все-таки приехал.
Я принялся мерить пол шагами, как человек, расстроенный свалившимся несчастьем. Как в общем-то и было. Мертвое тело Веры Мессман еще слишком живо стояло у меня перед глазами. Пол застилали несколько симпатичных ковриков, стояли элегантные стулья и столы, в шкафах – великолепный нимфенбургский фарфор. Ваза с цветами, погибшими, похоже, так же давно, как женщина в ванной. На каминной полке выстроились в ряд фотографии в рамках. Я подошел поближе. На одной она выходит замуж за человека, лицо которого я узнал, – это Фридрих Варцок в эсэсовской форме. Я огорченно покачал головой, хотя огорчался совсем не из-за того, что могли вообразить себе полицейские, а из-за весьма дурного предчувствия – неприятные события, которые начались с того дня, как женщина, назвавшаяся Бриттой Варцок, явилась ко мне в агентство, еще не закончились.
– Кто мог такое сотворить? – повернулся я к полицейским. – Кроме как…
– Да?
– Не секрет, что Фридриха, ее мужа, разыскивают за военные преступления, – сказал я. – И, конечно, слухи-то разные ходят. О еврейских отрядах мщения. Может, явились сюда, разыскивая ее мужа, а потом взяли и убили ее.
Полицейский в шляпе покачал головой.
– Идея недурная. Но так случилось, что, скорее всего, нам уже известно, кто ее убил.
– Уже? Поразительно.
– Вы, случайно, не слышали от нее о человеке по имени Бернхард Гюнтер?
Постаравшись скрыть удивление, я изобразил задумчивость.
– Гюнтер, Гюнтер… – повторил я, словно копаясь в самых дальних уголках памяти. Если я желаю выкачать из полицейских какую-то информацию, сначала нужно сунуть кусочек и им. – Да, правильно, по-моему, я слышал это имя раньше. Но не в связи с Бриттой Варцок. Несколько месяцев назад в моем доме в Гармише появлялся человек – мне кажется, его так и звали, Гюнтер. Он сказал, что он частный детектив и разыскивает свидетеля, который может помочь ему при подаче апелляции для моего старого товарища, некоего фон Штарнберга. Он отбывает сейчас срок за военные преступления в Ландсбергской тюрьме. А какой из себя ваш Бернхард Гюнтер?
– Мы не знаем, – признался коп со шрамом. – Но из того, что вы нам рассказали, он тот самый, которого мы разыскиваем. Частный детектив, агентство в Мюнхене.
– Вы можете нам рассказать еще что-нибудь про него? – попросил другой.
– Да, но послушайте, вы не возражаете, если я присяду?
Меня как ударило.
– Пожалуйста.
Они прошли за мной к просторному кожаному дивану, на котором я и устроился. Вынув трубку, я начал было набивать ее, потом приостановился.
– Вы не против, если я закурю?
– Валяйте, – сказал шляпа. – Хоть вонь заглушите.
– Он был не очень высокий, – начал я, – хорошо одет. Немного даже слишком фасонисто, можно сказать. Каштановые волосы. Карие глаза. Вряд ли родом из Мюнхена. Откуда-то еще. Скорее всего из Гамбурга. А может, из Берлина.
– Из Берлина он, – сказал шрам. – Раньше полицейским был.
– Да, пожалуй… Ну знаете, самодовольный такой и несколько навязчиво услужлив. – Я запнулся. – Без обид, господа. Я всего лишь имею в виду, что он был очень вежлив. Должен сказать, он не произвел на меня впечатления человека, способного на убийство. С вашего позволения. За годы моей врачебной практики встречались мне психопатические личности, но ваш герр Гюнтер не принадлежит к ним. – Откинувшись на диване, я пыхнул трубкой. – А почему вы решили, что убил он?
– Мы нашли его визитку на каминной полке, – ответил шляпа. – На ней была кровь. А еще мы нашли носовой платок, запачканный кровью, с его инициалами.
Я вспомнил, как прижимал носовой платок к обрубку мизинца, останавливая кровь.
– Но она ведь была задушена, – осторожно сказал я. – Не думаю, что кровь что-то доказывает.
– Платок валялся на полу в ванной, – возразил шрам. – Мы заключили, что, наверное, она успела ударить его, прежде чем умерла. В общем, мы сообщили об убийстве в Международную полицию на Картнер-штрассе. Похоже, что и у янки есть досье на Гюнтера. Они сюда уже едут. Из Штифтказерне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116