»А если он и ей окажется мал, что тогда делать? — подумал Филипп. — Нет, у нее изящные тонкие пальцы».Тут же Филипп вспомнил руки Констанции, вспомнил, какОна гладила его по щекам, вспомнил, как он сжимал в своей ладони ее подрагивающие тонкие пальцы.»Нет-нет, он обязательно ей подойдет! Но главное, чтобы завтра была хорошая погода и чтобы она пришла к ручью…»Как ни пытался Филипп Абинье уснуть, это ему не удавалось. Он вновь подскочил к окну, вновь распахнул его и вновь посмотрел на небо.Кое-где появились просветы и тускло горели звезды.»Ветер, ветер, дуй сильнее! — попросил Филипп. — Разгони эти чертовы тучи! Разгони, пусть они летят куда-нибудь на океан, пусть там пойдет дождь! А здесь должно светить солнце. Я хочу, чтобы все было так, как всегда… А что сказать матери? — тут же подумал Филипп. — А, что-нибудь придумаю».Наконец ему удалось уснуть. Его сон был прозрачным и ярким.Струился прозрачный, как жидкое стекло, ручей, мелкие рыбы порхали в его глубине… Тени птиц касались глади воды… Шелестела глубокая трава, слышалось пение птиц. И Филипп видел большой белый камень посреди ручья, а на белом камнеСвою возлюбленную…Констанция сидела, поджав под себя ноги, опустив руки вВоду.— Ты красивая, красивая, я люблю тебя, Констанция! — шептал во сне Филипп.Потом, вдруг, он услышал какой-то странный звук и открыл глаза. Перед ним было светлеющее окно и покачивающийся скрипучий ставень. Дождя не было.Он быстро умылся и тотчас принялся одеваться.Наконец, облачившись во все чистое и новое, Филипп спрятал перстень в карман и, стараясь никого в доме неРазбудить, вышел во двор и направился к конюшне, то и дело поглядывая на небо, покрытое рваными белыми облаками.Он оседлал лошадь и осторожно вывел ее из конюшни.И тут прямо у него над головой хлопнули ставни и распахнулось окно.— Филипп, ты куда? — послышался голос Этель. Парень растерялся и тут же принялся соображать, что же сказать матери, как объяснить столь раннюю отлучку из дому.— Я хочу съездить в церковь, мама.— В церковь?! — изумилась женщина. — В пять часов утра?!— Но ведь церковь, мама, очень далеко.— Ах, да, церковь далеко, — кивнула головой женщина, и на ее губах появилась улыбка. — Тогда, Филипп, тебе надо спешить, а то можешь опоздать.— Да-да, мама, надо спешить. Не беспокойся, я к полудню вернусь.— Все понятно, Филипп, — женщина закрыла ставни, а Филипп вскочил в седло и тронул поводья.Этель долго стояла у окна на холодном полу, глядя, как ее сын едет по дороге, а потом неожиданно сворачивает не налево, а направо.— Права была Лилиан, — улыбнулась женщина, — мой сын влюбился. Что ж, дай бог ему счастья, пусть его жизнь сложится лучше, чем моя, пусть он не знает никакой беды и печали.Она прикрыла ставни и уже больше не ложилась. А когда проснулись Марсель и Лилиан, Этель уже радостно хлопотала на кухне, готовя завтрак.В очаге весело пылал огонь, на большой сковородке жарились большие куски свинины, а в центре стола стоял кувшин с самым лучшим вином.— Мама, зачем ты встала? — сказала Лилиан. — Я бы сама приготовила завтрак.— Нет, дочь, я это сделаю не хуже тебя, я еще не такая старая.— А где Филипп? — тут же поинтересовалась Лилиан, протирая заспанные глаза.— Филипп? А он уехал в церковь, уехал в пять часов утра. Неужели ты не слышала?— Нет, не слышала, да он ничего и не говорил. Лилиан пошла умываться, а Марсель, понимая, куда направился племянник, лукаво улыбнулся и подмигнул сестре. Та посмотрела на брата довольно строго, но ничего не сказала.И Марсель, отбросив со лба пряди темных волос, сел за стол и стал смотреть в огонь.— Так ты знаешь, кто его избранница? — спросила Этель своего брата. Тот пожал плечами.— О чем это ты, Этель?— Да ладно, Марсель, не надо врать хоть мне. Я вижу тебя насквозь и догадываюсь, что Филипп поделился с тобой своей радостью.— От тебя ничего не скроешь, ты очень проницательная.— Так кто же она? — снова повторила свой вопрос Этель.— Констанция Реньяр — услышала в ответ Этель Абинье. ГЛАВА 9 И вновь Филипп очутился в этом чудесном месте. Шумел водопад, бурлил ручей, потоки воды вились среди камней. Но мир выглядел неприветливо и сиротливо, несмотря на буйство осенних красок, несмотря на трогательно-прохладный солнечный свет. Здесь не было Констанции, а Филипп твердо был убежден — это место принадлежит ей и только ей. А поскольку юноша видел уже себя допущенным в сердце девушки, он нашел в этом прекрасном уголке местечко и дляСебя.Он завел коня на лужайку, а сам вернулся к ручью. Мокрые валуны не были надежной опорой, но Филипп Абинье, перескакивая с одного на другой, добрался до серого плоского камня.»Он словно бы отполирован временем и приспособлен для нужд человека».Филипп опустился на его плоскую вершину и взглянул вверх, туда, где начинался водопад.»Это же надо, — подумал Филипп, — я упал с такой высоты и остался жив. Не иначе как провидение спасло меня руками Констанции. Ведь если быть абсолютно искренним, она спасла меня и в тот день, когда убили отца. Если бы не она, Реньяры, не задумываясь, расправились бы со мной. Боже мой, как долго я, оказывается, знаю эту девушку, — подумал Филипп, — и в то же время я ничего не знаю о ней, как впрочем, и она обо мне. Единственное, что нам известно — это то, что мы заклятые враги. Но я не хочу ненавидеть Констанцию, да и она полна коМне нежных чувств. Только за что?» Филипп Абинье ощутил, насколько теплый камень, словно и не стоял он до половины погруженный в ледяную воду. И тутЮноше показалось, что камень хранит тепло девушки, выбравшей его местом своего уединения.— Констанция, — прошептал он, скользя рукой по гладкой и теплой поверхности камня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68