Я не понимаю…Девушка пожала плечами.— Ничего, любуюсь водой, слушаю водопад. Здесь так красиво… Неужели, Жак, ты этого не понимаешь?Жак с недоумением осмотрел окрестный пейзаж. Да в общем, ничего необычного здесь не было — вода, камни, кусты. Но что-то в поведении Констанции ему не нравилось.Он взял ее за плечи и пристально заглянул в глаза. Девушка не отвела взгляда.— Ты здесь была одна? — прошипел Жак.— Нет, не одна, — спокойно ответила Констанция.— Кто был с тобой? — разъярился Жак.— Вон, — показала девушка рукой, и Жак резко обернулся, готовый в любой момент выхватить пистолет.Перед ним стоял конь Констанции и мирно щипал траву.Констанция рассмеялась.— Ну и пуглив же ты, Жак. Я была тут со своим конем и с рыбами. Вот, смотри.Но Жак, как ни пытался, не мог рассмотреть в бурлящем потоке рыб, о которых ему говорила Констанция.— Да хватит, мне уже надоело! — разозлился Жак. — Я и так из-за тебя потерял много времени и вместо того, чтобы отдохнуть, мне пришлось скакать к этому ручью и волноваться. Больше одна ты никуда не пойдешь.А Филипп Абинье, в это время стоявший за водопадом, видел в разрывах струй стройную фигуру девушки и мрачного Жака, который что-то пытался ей доказать.— Как она красива! — прошептал Филипп, любуясь ореолом радуги, который обрамлял Констанцию. — Но она Реньяр, — тут же добавил Филипп, и губы его плотно сжались. — Она права, и нам лучше не встречаться. Это принесет несчастье и мне, и Констанции.— Скорее же, поехали! — торопил Жак Констанцию, ведь та уже сидела в седле, но все еще не спешила тронуть поводья.— Я только попрощаюсь с водопадом.Констанция взмахнула рукой, догадываясь, что Филипп видит ее сейчас. И тут же сердце Филиппа Абинье бешено забилось.»Она вспомнила обо мне, она передумала, я обязательно приду сюда!»Юноша забыл уже об осторожности, обо всем. Ему хотелось, чтобы Констанция увидела его сейчас. Он смотрел на серебристые брызги водопада, на марево, которое колебалось над водой, и внезапно вспомнил, где и когда он увидел Констанцию — это было в тот день, когда убили отца. Она — та маленькая девочка, вырывавшаяся из рук Жака. И он даже вспомнил тусклый блеск золотого медальона, матовое свечение жемчужины. Но самым ярким впечатлением были отливавшие зеленым глаза девочки, наполненные страхом и отчаянием. Он вспомнил клочья тумана, вспомнил пожухлую траву и даже явственно услышал глухие звуки выстрелов, тонущих в тумане.— Это была она, — прошептал Филипп, прикрыв глаза, — это из-за нее погиб мой отец. Но тут же оборвал себя:— Нет, это я ослушался отца, и он погиб из-за меня. Она здесь ни при чем, Констанция не виновата.Филипп, прижимаясь спиной к влажному скользкому камню, двинулся по каменному карнизу. Шумел водопад, струи низвергались, поднимая мириады брызг.Теперь уже мир не казался Филиппу таким прекрасным, он вновь стал суровым и жестоким, он вновь разделился на своих и врагов. И сейчас Филипп пробирался по самой границе между этими двумя лагерями и один неверный шаг, одно неверноеДвижение могли нарушить то хрупкое равновесие, которое держалось последние годы.И как ни старался Филипп, он не мог придумать место, где он, Филипп Абинье, и она, Констанция Реньяр, могут быть вместе.»Разве что этот камень, нагретый солнцем, посреди ручья, который лежит неизвестно на чьей земле… Неужели мы всегда будем на разных берегах и между нами будет мчаться обжигающе — холодный поток ненависти и вражды? Но ведь надНами всеми светит одно солнце, плывут одни и те же облака, птицы, которые поют по утрам, будят и меня и ее. И ветер, пролетая над моим домом, так же стучит ставнями дома Реньяров. Но, может, стена, разделяющая нас, такая же как этотВодопад? С виду она непреодолима, — подумал Филипп, протянул вперед руку, и его кисть исчезла в клокочущей воде. — Но я же смог перейти с одного берега на другой. Должна же существовать тропа от одного берега к другому? Должны жеСуществовать мосты? А если их нет, то их нужно возводить».И тут же Филипп зло оборвал себя. Он до боли в суставах сжал кулаки и вспомнил свирепый взгляд старого Гильома Реньяра, брошенный на него из-под косматых бровей. Он вспомнил нацеленный пистолет и огонь, полыхнувший изСтвола. Вспомнил, как отец покачнулся и рухнул на стерню, крикнув перед смертью:»Беги! Беги, Филипп!»И он, как заученную молитву, повторил:— Беги, беги, Филипп!— Тогда я убежал, — прошептал Филипп, — но теперь мне не к лицу бегать, я отомщу за тебя, отец.Выбравшись на другой берег, он отыскал своего коня, беззаботно пасущегося на лужайке, вскочил в седло и помчался к своему дому.Небо словно вторило мрачным мыслям Филиппа и быстро темнело. Из-за холмов плыли тяжелые мохнатые тучи, готовые вот-вот разразиться проливным дождем. Как ни торопил Филипп своего коня, все равно не успел добраться домой сухим. Дождь хлынул как из ведра. Казалось, с неба низвергается водопад. Филипп мгновенноПромок до нитки, но его мокрые губы все равно продолжали шептать одно слово, прохладное на вкус и горьковатое:— Констанция! Констанция!И тут же он добавлял, будто бы бередя раны, будто бы добавляя в бокал терпкого вина яд:— Констанция Реньяр! Реньяр! И почему, почему ты не родилась в другом доме? Почему ты носишь это ненавистное имя? Почему между нами кровь моего отца и кровь двух его братьев?Наконец, промокший до нитки, продрогший, он добрался до дома, быстро снял с лошади седло и завел ее в конюшню. Прикрываясь седлом от дождя, хотя и понимая, что это ни к чему, Филипп вошел в дом и сразу же, бросив у порога сумку с рыбой на пол, двинулся к жарко пылающему очагу.— Ну ты и вымок! — сказала сестра, продолжая стряпать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68