О том, чтобы припрятать камешек-другой или самому скрытьс
я и пересидеть в холмах, не возникало и мысли. Возглавлявший отряд сборщи
ков Лох Белах отличался суровым нравом и спуску не давал никому.
Под пристальным взглядом его холодных глаз сыпались в кожаные прошнуро
ванные мешки черные шерлы и фиолетовые аметисты, голубые и розовые топаз
ы, жаргоны, сияющие горным солнцем, и гиацинты, напоминавшие окрасом запе
кшуюся кровь. Кто-то отдавал четверть накопленных за полгода камней, а кт
о и половину. Голова с мрачным видом стоял подле сидов и, сверяя списки ста
рых должников, поглядывал на перворожденных и на рудокопов снизу вверх.

Списки должников были проклятием неудачников, грозным напоминанием о к
аре земной, которая всегда готова предвосхитить кару небесную. Не сумевш
их расплатиться вовремя и сполна на первый раз ждала порка, на второй Ч и
згнание куда глаза глядят. В преддверии студеной зимы это было равнознач
но смертному приговору.
Я спокойно ждал своей очереди. Найденный в конце лета смарагд величиной
с полногтя мизинца стоил доброй пригоршни ежедневно намываемой мелочи.
Прозрачный травянисто-зеленый камешек давал возможность не только вып
латить налог нынешний, но и расплатиться по прошлому долгу, при воспомин
ании о котором зачесались с трудом залеченные рубцы между лопаток.
Время тянулось медленно, как капля меда по крутому боку кувшина. Поволок
ли к козлам, срывая на ходу рубаху, Трехпалого. Наш записной весельчак, под
держивая с таким трудом созданный у друзей и собутыльников образ, затяну
л было скабрезную песенку, но вскоре замолчал и прикусил губу… А к Лох Бел
аху бочком подвалил Карапуз, сыпанул темно-зеленых турмалинов и пару об
ломков горного хрусталя. Развернувшись, подмигнул мне и направился восв
ояси. Ему все эти годы везло. Ни одного сезона с неполным или невыплаченны
м вовсе налогом.
Следующим Желвак подозвал Сотника. Что он мог дать, работая всего-то с нач
ала осени? Десяток кристаллов шпата, несколько шерлов, еще что-нибудь по м
елочи. Большего он накопить не мог. Рассчитывать на наследство от Пегаша,
с неистовством пропивавшего каждую ночь добытое в дневные часы, тоже не
приходилось.
Ч Недостаточно. Еще один лодырь, Ч процедил сквозь надменно стиснутые
губы Лох Белах. Ч Наглость людская превзошла меру моего понимания…
Ч Он просто не мог… Ч попытался вступиться голова, но сид лениво взмахн
ул плеткой.
Удар пришелся наискось через губы. Брызнула вишневая кровь. Бедолага Жел
вак согнулся, прижимая ладони к лицу. А поделом. Не перебивай перворожден
ного.
Ч На правеж, Ч кивнул своим подручным Лох Белах.
Те двинулись к Сотнику, но замялись, натолкнувшись на цепкий взгляд чуть
прищуренных серых глаз. Один вдруг решил проверить, крепко ли затянута п
ряжка перевязи, другой и вовсе наклонился, соскребая ногтем несуществую
щую грязь с остроносого сапога. Не знаю, что прочитали они во взгляде моег
о соседа, но сиды страшатся смерти гораздо больше, чем мы, люди. Я бы тоже бо
ялся небытия, будучи бессмертным по рождению.
Заинтересовавшись, Лох Белах шагнул вперед, намереваясь повторно замах
нуться плеткой. Но рука, обтянутая тонкой кожей вышитой перчатки, замерл
а на полпути. Их взоры скрестились, как клинки опытных и бывалых мечников,
когда в схватке наступает пауза и каждый боец выжидает, рассчитывая на о
плошность противника. Исхудалый, гордо расправивший плечи немолодой че
ловек в латанной не раз одежке и перворожденный сид в изысканной посереб
ренной броне, прячущий растерянность под маской высокомерия.
Внезапно я перестал слышать людской гомон. Взамен ему с ближайшего холма
донеслась дробная россыпь черного дятла. Скрипнула под налетевшим вете
рком старая липа, подпиравшая хлев, а стук собственного сердца отозвался
в ушах подобно набату. Пальцы, помимо воли, начали сами складываться в Зна
к Огня. Вряд ли выйдет после стольких лет, но…
Томительная тишина разрядилась резким хлопком плети по овчинному кожу
шку съежившегося Желвака. Лох Белах, тщательно выговаривая слова ненави
стной ему речи, произнес:
Ч Запишешь в долг до весны.
Сотник перестал его интересовать.
Толпа выдохнула как один человек. Странно, оказывается, я тоже затаил дых
ание, сам того не замечая.
К сидам, как всегда чуть приплясывающей походкой, направлялся Пупок. Моя
очередь была сразу за ним. Сотник постоял немного, а затем развернулся и м
едленно пошел к своему участку. Только напряженная спина выдавала ожида
ние бельта в затылок. Сразу видно человека с дальнего юга. Сид запросто мо
жет пытать до смерти пленника, но стрелять в спину…
Сборщики уехали, увозя с собой во вьюках пузатенькие, плотно набитые сам
оцветами шнурованные мешки. Основу благополучия и могущества своего ко
ролевства.
На прииск опустилась суровая, многоснежная зима.
Бураны да морозы, нападения ошалевших от голода волков и вышедших из лет
ней спячки стуканцов.
Но когда накануне весеннего равноденствия первый полуденный ветерок т
ронул теплым дыханием верхушки холмов, а снег стал сырым и пористым, как п
лохо пропеченный хлеб, просаживаясь под собственной тяжестью днем и пок
рываясь на ночь ледяной коркой наста, мы снова увидели Лох Белаха.
Однажды сырые влажные сумерки березозола нарушил дробный топот копыт, д
оносящийся с нижней дороги. Гулкое эхо подхватило его и понесло между хо
лмами.
Под конец зимы начинаешь лезть на стену от однообразия приисковой жизни
. Посему любой повод увильнуть от повседневных забот воспринимается как
редкостное счастье.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17