– Я сейчас говорил не об этом.
– Да, но говорили немного раньше.
– Она не посылала за вами, – он поднял глаза. В них все еще было холодное выражение, а свет из окна оттеняла его острые скулы, – Вы навязались ей и практически влезли в это дело.
– Смешно. Насколько я помню, мы о деле даже не заикнулись. И не думайте, что в ее рассказе было что-то ценное. Заговаривание зубов, не за что зацепиться. И, конечно же, я предположил, что она с вами предварительно переговорила.
– Да, она сказала мне, что эта пивнушка на Санта Моника – укрытие негодяев. Но это ничего не значит. Ни там, ни в отеле напротив для нас ничего нет. Дешевые подонки.
– Она вам сказала, что я ей навязался? Он опустил глаза:
– Нет.
Я снова ушел на кухню и приготовил кофе. На этот раз Рандэлл пошел за мной и остановился в дверях.
– Насколько я знаю, эта ювелирная банда работает в Голливуде добрых десять лет, – сказал он, – На этот раз они зашли слишком далеко – они убили человека, и я, кажется, знаю зачем.
– Ну, если это действительно работа банды и вы ее накроете, то это будет первое расследованное убийство, совершенное бандой, за все время, пока я здесь живу. Я бы смог вспомнить и описать не менее дюжины.
– Это хорошо с вашей стороны, что вы так говорите.
– Исправьте меня, если я ошибаюсь.
– Черт побери, – сказал он. – Вы правы. Пару дел на бумаге распутали, но только на бумаге, по ложным свидетельствам. Какой-то подонок теперь подкладывает эти дела под подушку, чтобы выше была.
– Да. Кофе?
– Если я его выпью, вы со мной поговорите по-человечески, с глазу на глаз, без головоломок?
– Я попробую. Не обещаю излить все свои соображения.
– Я обойдусь без некоторых, – едко сказал он.
– У вас отличный костюм.
Краска смущения появилась на его лице.
– О, господи, чувствительный полицейский, – сказал я и подошел к плите.
– Хорошо пахнет. Как вы его делаете? Я наливал кофе.
– Французский способ. Грубо помолотый кофе, никаких фильтровальных бумажек.
Я достал сахар из шкафчика и сливки из холодильника. Мы сели.
– Вы шутили о том, что были в больнице?
– Нет. Я попал в историю в Бэй Сити. Меня туда увезли. Частное лечение наркотиками и выпивкой.
– Бэй Сити, а? Вам нравится работа с трудностями, Марлоу?
– Нет, мне не нравится. Я просто попал в эти трудности. Меня дважды огрели по голове. Второй раз меня бил полицейский или просто человек, заявивший, что он полицейский. Меня били моим собственным пистолетом, меня душил индеец. Меня в бессознательном состоянии бросили в эту наркологическую лечебницу, заперли там, и, возможно, часть времени я пролежал, привязанным к кровати. И я ничего не смогу доказать, кроме того, что у меня действительно неплохая коллекция синяков, а левая рука невообразимо исколота. Рандэлл уставился на угол стола.
– В Бэй Сити, – задумчиво произнес он.
– Это название звучит, как песня. Песня в грязной ванной.
– И что вы там делали?
– Я туда не ездил. Полицейские привезли меня за городскую черту. Я навещал парня в Стиллвуд Хайте. А это Лос-Анджелес.
– Человек по имени Джул Амтор, – медленно сказал он. – А зачем вы стянули его сигареты? Я посмотрел в чашку. Проклятая девчонка!
– Мне показалось забавным, что у Мэрриота еще одна коробочка с сигаретами. С марихуаной. Кажется, их делают в Бэй Сити.
Он пододвинул свою пустую чашку ко мне, и я наполнил ее. Его глаза сантиметр за сантиметром осматривали мое лицо, как Шерлок Холмс осматривал след через увеличительное стекло.
– Вам следовало бы сказать мне об этом, – печально произнес он, потянув немного кофе. Затем он вытер платком губы. – Но не вы утащили сигареты. Девушка мне все рассказала.
– А, черт, – сказал я. – Парням в этой стране делать больше нечего. Везде и всегда женщины.
– Вы ей нравитесь, – сказал Рандэлл, как вежливый сотрудник ФБР из кинофильма, немного грустно, но глубоко по-человечески. – Ей нет никакого дела до всех этих вещей, но вы ей нравитесь.
– Она хорошая девушка. Но не в моем вкусе.
– Вам не нравятся хорошие? – он закурил новую сигарету и отмахнул от себя дым.
– Мне нужны гладкие, блестящие девочки, крутые и напичканные грехом.
– Они вас обчистят, – безразлично заметил Рандэлл.
– Конечно. Меня всю жизнь только и обчищают. Ну, а как наша беседа?
Он улыбнулся в первый раз с утра. Возможно, в течение дня он позволял себе четыре улыбки.
– Я от вас многого не добьюсь, – сказал он.
– Я дам вам версию, но вы, возможно, уже ушли вперед меня. Этот Марриот жил за счет женщин, как мне сказала миссис Грэйл. Но он был еще и наводчиком у ювелирной банды. Он должен был обхаживать жертвы и обставлять спектакль. Не исключение – налет в прошлый четверг. Если бы Мэрриот не вел машину, если бы он не повез миссис Грэйл на Трок или не поехал бы домой по той дороге, мимо пивнушки, то никакого ограбления не было бы.
– Мог бы шофер вести машину, – рассудительно сказал Рандэлл. – Это бы особо ничего не изменило. Но с Мэрриотом не могло произойти много налетов, иначе об этом стали бы говорить.
– Главным пунктом такого вымогательства является то, что здесь жертвы ни о чем не распространяются, – сказал я. – Из соображений возврата драгоценностей по небольшой цене.
Рандэлл отклонился назад и покачал головой.
– Женщины говорят обо всем. Могли ходить слухи, что с Мэрриотом опасно выезжать.
– Так, скорее всего, оно и было. Именно поэтому и убрали Мэрриота.
Рандэлл тупо уставился на меня, размешивая воздух в пустой чашке. Я попытался налить ему кофе, но он отодвинул кофейник.
– Продолжайте, – сказал он.
– Полезность Мэрриота сошла на нет. О нем уже начали поговаривать, как вы уже предположили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71