шла учебная противовоздушная тревога. Водителем был молодой капитан службы безопасности по имени Рашид, с которым он встречался раньше. Он был из числа новобранцев, подготовленных англичанами в Сандхерсте. Арон дал ему английскую сигарету и закурил сам.
– Как вы думаете, предпримут они что-нибудь?
– Американцы или англичане? – Рашид был осторожен. – А кто их знает? Они, конечно, среагируют. Президент Буш, кажется, занимает жесткую позицию.
– Нет, вы ошибаетесь, – сказал Арон. – Я встречался с этим человеком лицом к лицу дважды на мероприятиях с Белом доме. Он то, что наши американские друзья называют «хороший парень». В нем нет стали.
Рашид пожал плечами:
– Я простой человек, господин Арон, солдат, и, вероятно, смотрю на вещи просто. Этот человек в двадцать лет был боевым летчиком на флоте, долго служил в армии, его сбили над Японским морем, и он выжил, получив крест «За летные заслуги». Я бы не стал недооценивать такую личность. Арон нахмурился:
– Да нет же, друг мой, американцы не собираются посылать на другой конец земного шара армию для защиты одного маленького арабского государства.
– Разве не это сделали британцы в войне за Фолклендские острова? – напомнил Рашид. – Они совсем не ожидали такой реакции в Аргентине. Конечно, за ними, я имею в виду британцев, была решительность госпожи Тэтчер.
– Чертова баба! – буркнул Арон и откинулся на спинку сиденья. Они въехали в ворота президентского дворца, и он почувствовал внезапную слабость.
Арон проследовал за Рашидом по великолепным мраморным коридорам. Молодой офицер шел впереди с фонариком в руке. Арон испытывал странное, даже жутковатое ощущение, следуя за пятном света на полу и слушая эхо шагов. Наконец они остановились перед богато украшенной дверью, по обе стороны которой стояли часовые. Рашид открыл ее, и они вошли.
Саддам Хусейн был один. Он сидел за большим столом, освещенным лампой под абажуром. Хусейн писал медленно и тщательно. Он поднял голову, улыбнулся и положил ручку.
– Мишель… – Он обошел стол и обнял Арона, как брата. – Что отец? Он здоров?
– В прекрасной форме, мой президент.
– Передай ему от меня привет. Ты выглядишь хорошо, Мишель. Париж тебе подходит. – Он снова улыбнулся. – Кури, если хочешь. Я знаю, ты это любишь. Доктора, к сожалению, сказали мне, что я должен бросить курить, иначе…
Он снова сел за стол, а Арон расположился напротив, уверенный, что Рашид стоит у стены, в темноте.
– Париж прекрасен, но мое место теперь здесь – в эти трудные времена.
Саддам Хусейн покачал головой:
– Это не так, Мишель. У меня много солдат, но таких, как ты, мало. Ты богат, известен, принят в самых высоких кругах в любой стране мира. Более того, благодаря твоей любимой матери, вечная ей память, ты не только иракец, но и французский гражданин. Нет, Мишель, я хочу, чтобы ты был в Париже.
– Но почему, мой президент? – удивился Арон.
– Потому что в один прекрасный день я могу потребовать от тебя выполнить для твоей страны то, что сможешь сделать ты один.
Арон сказал:
– Вы можете положиться на меня, и вы это знаете. Саддам Хусейн поднялся, подошел к ближайшему окну, открыл ставни и вышел на террасу. Сигнал отбоя воздушной тревоги звучал в городе, и в окнах стал загораться свет.
– Я все еще надеюсь, что наши друзья в Америке и Великобритании останутся в своих домах, но если нет, то… – Саддам пожал плечами. – Тогда мы будем вынуждены драться с ними в их собственных домах. Помнишь, Мишель, что Пророк говорит в Коране: «В одной сабле больше правды, чем в десятке тысяч слов». – Он помолчал, потом продолжил, все еще глядя на город: – Один снайпер в темноте, Мишель, будь то британский парашютист-десантник или израильтянин, погоды не сделает, но какой бы это был успех – смерть Саддама Хусейна.
– Аллах не допустит этого, – сказал Мишель Арон. Саддам повернулся к нему.
– Все в его воле, Мишель. Но ты понимаешь, о чем я говорю? То же самое касается и Буша, и госпожи Тэтчер. Это стало бы доказательством того, что моя рука достанет кого угодно. Окончательный удар. – Он помолчал. – Сможешь ли ты устроить все, если будет необходимо?
За всю свою жизнь Арон еще никогда не был так взволнован.
– Я надеюсь, мой президент. Все возможно, особенно когда достаточно денег. Это был бы мой подарок вам.
– Хорошо, – Саддам кивнул головой. – Ты вернешься в Париж немедленно. Капитан Рашид будет тебя сопровождать. У него будут подробные данные о некоторых кодах, которые мы используем в радиопередачах. Такой день может вообще не наступить, Мишель, но если он наступит… – Хусейн пожал плечами. – У нас есть друзья в нужных местах. – Он повернулся к Рашиду: – Этот полковник КГБ в советском посольстве в Париже, как его?..
– Полковник Жозеф Макеев, мой президент.
– Да, – Саддам Хусейн обратился к Арону. – Подобно многим людям его сорта, он не в восторге от перемен, происходящих сейчас в Москве, и окажет любую помощь, которая будет в его силах. Он уже выразил свою готовность. – Саддам обнял Арона. – Теперь иди. Я должен поработать.
Свет все еще не был включен во дворце, и Арон, спотыкаясь, вышел в темноту коридора, следуя за лучом фонарика в руках Рашида.
По возвращении в Париж Арон постарался хорошо узнать Макеева, поддерживая знакомство и встречаясь главным образом па различных мероприятиях, организуемых посольством. Саддам Хусейн был прав. Русский был на их стороне, он испытывал острое желание сделать все, что могло бы создать проблемы для Соединенных Штатов и Великобритании.
Новости из дома были, конечно, плохие. Союзники собрали гигантскую армию. Кто бы мог подумать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77