Как по волшебству появился помощник, чтобы проводить Фергюсона. Мейджор уже работал над другой бумагой, когда за бригадиром закрылась дверь и он начал спускаться по лестнице.
Когда лимузин отъехал от дома, Мэри Таннер наклонилась и подняла стекло, отделявшее салон от водителя.
– Что случилось? О чем был разговор?
– О французском деле. – Фергюсон задумался. – Вы знаете, в нем действительно что-то есть, в этом новом премьер-министре.
– О, перестаньте, сэр, – попросила Мэри. – Вы действительно думаете, что мы сможем выдержать новое правительство после всех этих лет правления тори?
– Вы прекрасны, когда выступаете как представитель пролетариата. Ваш дорогой старый отец, да упокоит Господь его душу, был профессором хирургии в Оксфорде, ваша мать владеет половиной Херсфордшира. Ваша квартира на площади Лоундес стоит миллион, не так ли? И почему это дети богачей обычно такие нарочито «левые», хотя и продолжают настаивать на обедах в «Савое»?
– Вы преувеличиваете.
– Серьезно, моя дорогая, я работал на премьер-министров лейбористов и консерваторов. Окраска политика не имеет значения. Маркиз Солсбери, когда он был премьер-министром, Гладстоун, Дизраэли решали те же проблемы, которые стоят сегодня перед нами. Фенианы, анархисты, взрывы бомб в Лондоне. Разница только в том, что тогда в бомбах был динамит, а не семтекс. А сколько покушений было на жизнь королевы Виктории! – Он рассеянно смотрел на машины, двигавшиеся по Уайтхоллу к зданию министерства обороны. – Ничего не изменилось.
– Хорошо, довольно лекций. Так что произошло? – спросила Мэри.
– Произошло то, что мы снова в деле. Думаю, можно отменить наш переезд в военную полицию.
– Черт возьми! – закричала она и бросилась на шею Фергюсону.
Кабинет бригадира находился на четвертом этаже министерства обороны и выходил на авеню Конной Гвардии. Из него открывался вид на набережную Виктории и Темзу. Едва он уселся за стол, как торопливо вошла Мэри.
– Закодированное сообщение по факсу от Арну. Я пропустила его через аппарат. Вам оно не понравится!
Это было краткое изложение встречи Арну с Мартином Броснаном и данные на Сина Диллона.
– Боже мой! – проговорил Фергюсон. – Хуже и быть не могло! Он похож на призрак, этот парень. Существует он на самом деле или нет? Такой же мерзавец, как Карлос, но совершенно неизвестный средствам массовой информации или широкой публике, нам не за что даже зацепиться.
– Но у нас все же есть кое-что, сэр.
– Что именно?
– Броснан.
– Верно. Но захочет ли он помогать? – Фергюсон встал и подошел к окну. – Я пытался однажды заставить Мартина кое-что сделать для меня. Он и близко не подошел к делу. – Потом он повернулся к Мэри и улыбнулся. – Понимаете, все дело в его приятельнице, Анн-Мари Оден. Она ужасно боится, чтобы он не занялся прежними делами.
– Я могу это понять.
– Оставим это. Надо написать докладную премьер-министру о последних новостях, только короче.
Она достала ручку и стала писать под его диктовку.
– Что-нибудь еще, сэр? – спросила она, когда Фергюсон закончил.
– Не думаю. Напечатайте два экземпляра: один в дело, другой премьер-министру. Направьте экземпляр в дом десять с курьером, прямо в руки премьера.
Мэри отпечатала докладную, потом по коридору прошла в машбюро и копировальную комнату. Такие комнаты были на каждом этаже, все сотрудники прошли специальную проверку. Когда она вошла, ротатор был включен. На нем работал мужчина лет пятидесяти пяти, седой, в армейских очках в металлической оправе. Рукава его рубашки были закатаны до локтей.
– Привет, Гордон, – сказала она. – Срочно, на самой лучшей машинке. Один экземпляр в личное досье. Вы можете сделать это немедленно, прямо сейчас?
– Разумеется, капитан Таннер. – Он быстро пробежал глазами бумагу. – Через пятнадцать минут я принесу вам их сам.
Когда Мэри вышла, он сел за машинку, глубоко вздохнул, чтобы успокоить нервы, и прочел гриф: «Только для премьер-министра». Гордон Браун служил в органах разведки двадцать пять лет и дослужился до унтер-офицерского звания. Достойная, хоть и незаметная карьера, увенчанная орденом Британской империи и предложением работать в министерстве обороны после ухода в отставку. Все шло хорошо, пока не умерла от рака его жена. Они были бездетны, и он остался один в этом холодном мире в свои пятьдесят пять лет. И тогда произошло нечто удивительное.
В министерство обороны все время присылали приглашения на приемы из разных посольств в Лондоне. Часто он оставлял один из билетов для себя. Это давало ему возможность убить время. На художественной выставке в посольстве ФРГ он встретился с Таней Новиковой, секретарем-машинисткой советского посольства.
Они понравились друг другу. Ей было тридцать, и она не была особенно хорошенькой, но, когда она пустила его в свою постель, для него как будто открылся новый мир. Браун никогда не знал такого секса и сразу попался на крючок. Потом начались вопросы о его работе, обо всем, что делается в министерстве обороны. Внезапно она охладела. Гордон ее не видел, был обескуражен, чуть не сошел с ума. Он позвонил ей на квартиру. Вначале она говорила холодно, отчужденно, а потом спросила, занимается ли он чем-нибудь интересным.
Он понимал, что происходит, но ему было наплевать. Через него проходила серия докладных об изменениях в британской армии в связи с политическими переменами в России. Легко было снять лишние копии. Когда он принес их к ней на квартиру, все стало на свои места. Она доставила ему такое удовольствие, какого он никогда раньше не испытывал.
С тех пор он делал все, что она просила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77