На барже,
спрятавшись за гору мешков, чтобы быть вне поля зрения грузчиков, корзину
из мешка я вынул, а кости вытряхнул через перила в воду и осторожно
выглянул из своего убежища - Алисы видно не было.
Радуясь, что не успел раскрыть ей свой план, я взял корзину и заполз
задом внутрь мешка. Оказавшись там, я уже всецело мог отдаться трем мукам,
разрывавшим меня на части - печали, голоду и жажде.
При мысли об Алисе слезы хлынули из моих глаз. Но в то же самое время
я с жадностью проглотил апельсин, цыплячью ножку и грудинку, полбуханки
свежего хлеба и две здоровенные сливы.
Фрукты в какой-то мере утолили мою жажду, но полностью избавить меня
от мучительной боли в глотке могло только одно - вода.
В мешке было тесно и очень жарко. Нещадно палящее солнце накалило
его, как сковородку. Я держал голову как можно ближе к открытому концу и,
невыносимо страдая, усиленно потел. Уверенности в том, что я сумею все
вытерпеть, у меня было хоть отбавляй. К тому же глупо было отступать от
задуманного, если уже зашел так далеко.
Внутри плотного кожаного мешка я скрючился - мысль эта все не
оставляла меня - как эмбрион в зародышевой сумке. Обильный пот вызывал
ощущение, будто я плаваю в родовой жидкости. Снаружи доносился весьма
неразборчивый шум, то и дело слышались громкие выкрики.
Через некоторое время крики стихли - носильщики покинули баржу. Я
высунул голову наружу, чтобы глотнуть свежего воздуха и посмотреть, где
солнце. Скорее всего, было часов одиннадцать, хотя солнце, как и луна,
настолько изменило свою форму, что полной уверенности в этом у меня не
было. Наши ученые объяснили необычно теплый климат долины и искаженное
солнце воздействием какого-то "фокусирующего волны силового поля",
повисшего над долиной чуть пониже стратосферы. Здравого смысла в этом
объяснении я как-то не улавливал, впрочем, как и широкие слои
общественности, включая военных.
Церемония началась около полудня. К этому времени я съел последние
две сливы, но бутылку откупорить не решился, хотя внешне ее содержимое
напоминало вино. Я не отвергал возможности, что к вину мог быть подмешан
Отвар.
С берега доносились обрывки гимнов в сопровождении духового оркестра.
Затем оркестр неожиданно умолк, и раздался очень громкий возглас:
- Мэхруд есть Бык, Бык из Быков, а Шиид - пророк его!
Оркестр грянул увертюру к "Семирамиде". Под конец ее баржа задрожала
и тронулась с места. Однако шума двигателя буксира слышно не было. После
всего, что я здесь уже видел, баржа, двигающаяся своим ходом, не казалась
мне таким уж чудом.
Через несколько минут шум стих, только вода плескала о борт баржи. Но
вдруг и этот звук прекратился, зато совсем рядом раздались тяжелые шаги. Я
нырнул назад, в мешок. И прямо над собой услышал скрежет нечеловеческого
голоса Аллегории:
- Похоже, этот мешок забыли завязать.
- О, Ал, не беспокойся. Не все ли равно, - ответил другой голос,
женский.
Я благословил бы эту незнакомку, не будь ее голос так похож на голос
Алисы.
Может, мне померещилось?
Тут в отверстии мешка появилась огромная четырехпалая зеленая лапа и
схватила веревки. И в этот момент в поле моего зрения попала табличка,
привязанная к одной из них:
"Миссис Даниэль Темпер".
Значит, я вытряхнул в реку останки собственной матери.
Это открытие подействовало на меня гораздо сильнее, чем то, что я
оказался заключенным в тесный удушливый мешок, и что у меня не было ножа,
чтобы высвободиться из него.
Голос Аллегории, необычность которого определялась особенностями
строения гортани ящера, заскрежетал снова:
- Так как, Пегги, была ли ваша сестра счастлива, когда вы покинули
ее?
- Она станет счастлива, когда отыщет этого Даниэля Темпера, -
произнес голос, который, как я теперь понял, принадлежал Пегги Рурке. -
При встрече мы с ней расцеловались, как сестры, не видевшие друг друга три
года. Я рассказала ей все, что со мной произошло. Она начала было
рассказывать о своих приключениях, и все никак не могла поверить, что мы
не выпускали их из поля зрения с самого первого момента, когда они
пересекли заградительный кордон.
- Очень плохо, что мы потеряли его след на Адамс-Стрит, - посетовал
Аллегория. - Надо было поспеть на минуту раньше. Ну да ничего. Куда он
денется? Мы ведь знаем, что Темпер неизбежно попытается уничтожить Бутылку
или же выкрасть ее. Вот там его и поймаем.
- Если он действительно подберется к Бутылке, - то станет первым,
кому удастся это совершить. Тот агент ФБР, если помнишь, дошел только до
подножья холма.
- Если кто и сумеет сделать это, - проскрипел Аллегория, - то только
Дэн Темпер. Так, во всяком случае, говорит Мэхруд, который знает его
довольно неплохо.
- А каково будет удивление Темпера, когда он обнаружит, что каждый
его шаг был не просто реальностью, а символом реальности! И что мы вели
его буквально за нос через весь этот аллегорический лабиринт!
Аллегория расхохотался во всю мощь глотки аллигатора, не уступающей
бычьей.
- А не слишком ли многого хочет от него Мэхруд, требуя, чтобы он
распознал в своих приключениях значение, выходящее за рамки их как
таковых? Сумеет ли он догадаться, что вошел в эту долину, как ребенок,
появляющийся на свет - беззубым, лишенным волос на голове, голым? Или о
том, что встретил и поборол осла, сидящего внутри каждого из нас?
Догадывается ли, что для этого ему пришлось расстаться с внешней опорой и
очевидным бременем - бидоном с водой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28