А вот Асад Махсум вовсе не был таким, не стремился отбирать имущество у богатых и не собирался делать общими жен. Наоборот, он был на стороне богатых и торговцев, хотя и завидовал им, потому что сам жаждал богатства.
Несколько дней Наим терзался, колеблясь между сомнениями и подозрениями, с одной стороны, и доверием к товарищу — с другой. Он не сочувствовал джадидам, их цели и намерения не привлекали его, но он знал, что джадиды осуждены на смерть, что муллы хватали даже их близких друзей, тащили в Арк и там обезглавливали. А Найму еще не надоела голова. Поэтому он решил, что нужно все выяснить, поговорив с самим Махсумом.
И вот как-то вечером, после плова, Наим заварил крепкий зеленый чай, и оба они уселись и стали беседовать.
— Как в Кагане? — спросил Махсум.— Спокойно?
— Да, спокойно,— сказал Наим, довольный таким началом беседы.— У нас не так шумно и не такой беспорядок, как в Бухаре.
— Беспорядки в Бухаре тоже недолго будут,— сказал Махсум, с удовольствием прихлебывая чай,— через день-другой все успокоится. Если судьбе будет угодно!
— Это уж будет, наверное, после того, как всех джадидов поубивают?
— Не так-то легко перебить джадидов! — сказал Махсум.— У джадидов корни крепкие! Вот погоди, они покажут твоим муллам!
— А вы откуда знаете?
— А ты что, соглядатай, что выпытываешь у меня?
— Клянусь богом, нет! — сказал Наим, но огненные глаза Махсума, впившиеся, как сверла, в его лицо, заставили его сказать: — Что вы, как я могу шпионить за моим господином? Бог с вами! Я вас хотел спросить только из-за любопытства,— сказал Наим.— Вы, Махсум-джан, не сомневайтесь во мне, я, право, ничего плохого не делаю... Вы лучше о себе подумайте!
— Как так?
— А вот так! Люди говорят, что вы водитесь с джадидами, бываете у Мирзо Муиддина... А я, ваш верный друг, как я могу быть спокоен, когда ходят такие слухи!
— От кого ты это слышал?
— Ваши товарищи говорят, я не могу сказать — кто. Но, клянусь богом, не вру.
Неужто это правда?
— Да, это так! — спокойно сказал Махсум.— Но ты не бойся, тебе ничего не будет. Ты только не болтай, молчи — и все, и мир тебе будет цветником!
— Вы джадид?
— Вроде! А что плохого сделали тебе джадиды, что ты так говоришь?
— Ничего плохого я от них не видел... Но люди говорят, что джадиды...
— А ты не слушай людских разговоров, слушай меня! Вот когда джадиды возьмут власть в руки, тогда наш альчик выиграл.
— Да разве можно отнять власть у эмира? В мире такого не бывало.
— Ну, ладно, тебе не объяснишь! Ты слышал звон, да не знаешь, где он. Ты даже краешком этого не касался, не понимаешь! Завтра вечером пойдем с тобой в одно место — там все сам поймешь.
— Я с вами пойду, куда скажете... Но бог знает...
— Бог знает, и ты узнаешь! — сказал Махсум.— Но смотри, никому ни слова. Понял?
— Понял,— сказал Наим и замолчал.
На этом и кончилась их беседа. А назавтра вечером они втроем — с ними был и Хафиз — пошли на собрание джадидов. Самое слово «собрание» Наим впервые услышал в тот день. Да, они пошли на тайное собрание джадидов. Около ворот Саллох-хона в глухом переулке они постучались в низенькие ворота. Детский голос изнутри спросил:
— Кто тут?
— Знакомый,— сказал Асад Махсум.
— Кто вам нужен?
— Мирзо-ака меня звал, я его ученик.
Ворота открылись. Отворил их не мальчик, а смуглый юноша высокого роста. Увидев Асада Махсума в сопровождении двух чужих, он смутился.
— Здравствуйте, ака Махсум,— быстро сказал он.— Как живы-здоровы? Пожалуйте... Я сейчас... Знаете что... Мирзо-ака нездоров немного... Я пойду узнаю... Табиб приходил... Подрждите, я сейчас...
Но удержать наглого Асада Махсума не удалось. Он насмешливо улыбнулся и вошел в ворота, Наим и Хафиз последовали за ним. Не бойтесь, Хаким-джан,— сказал Махсум.— Это свои. Хаким-джан, увидев, что тут ничего не поделаешь, вопреки хорошему тону пошел впереди и почти бегом направился в мехманхану. Асад Махсум засмеялся, глядя на своих спутников.
Вы здесь незваные гости, потому вас так и встречают. Правда, что собрание тайное, но я поручусь за вас, что вы не выдадите наших секретов.
Головой пожертвую, но тайну сохраню, Махсум-джан,— сказал Хлфи:
— Если нам не доверяют, мы можем и не входить. Разве так обязательно нам тут быть? — тихо проговорил Наим.
— Обязательно! — сказал Махсум.— Особенно тебе, острому перцу, надо побывать на этом собрании. Узнаешь, кто такие джадиды. Но знай, если заикнешься об этом даже своей жене или матери, ты пропал. Ты еще не испытал силу моего удара!
— Хорошо, хорошо! — согласился Наим.— Как будто вы меня не знаете! Идите вперед, мы за вами!
Махсум с довольной улыбкой взглянул на Найма и пошел вперед. Он любил Найма за его острый язык: горечь, говорил он, имеет свой особый привкус, который не всякий способен оценить...
Все трое поднялись на площадку перед домом и без предупреждения вошли в прихожую. Их встретили хозяин дома ака Мирзо и Хаким-джан.
Ака Мирзо был низенький плотный мужчина, круглолицый, с окладистой бородой, с большими ласковыми глазами и улыбчивым ртом, вежливый и любезный. Приход Махсума с незнакомыми спутниками, казалось, обрадовал его, он сказал приветливо:
— Добро пожаловать! Наше жалкое жилище озарилось светом с появлением таких дорогих гостей!
— Спасибо! — сказал Махсум.— Это мои близкие друзья, нужные нам люди. Можете им верить, как мне самому.
— Конечно, конечно! Речи друга, о чем бы он ни говорил, приятны нам, вести, принесенные им, воодушевляют нас,— сказал Мирзо, вспомнив стих Саади (ни Махсум, ни его друзья этого не поняли), и пригласил гостей в комнату. В большой комнате, обставленной небогато, но опрятно и со вкусом, находилось пятеро гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123