В чем он провинился, за что его убивать, ты подумай только! — уговаривала ее Оймулло.— Ведь Асад Махсум революционер, боролся за Советскую власть.
435
— Да, да,— вторил жене Тахир-ювелир.— Просто есть у него дело к Асо, расспросит и отпустит. Даст бог, он еще до утра вернется.
Долго уговаривали и утешали они Фирузу — ничего не помогало. Наконец она немного утихла, вытерла слезы и решительно сказала:
— Пока в ЧК все сама не выясню, не успокоюсь.
— Пойдешь ночью, одна?! Это невозможно!
— Это необходимо! А вдруг они миновали ЧК и повезли Асо прямо в загородный Дилькушо! Тогда надо немедленно оповестить председателя ЧК и дядюшку Хайдаркула.
Фируза мигом взбежала на балахану, надела камзол, повязала голову, захватила паранджу с чашмбандом и спустилась вниз. В крытом коридоре стояли Оймулло и Тахир-ювелир. Старик повязал голову чалмой, надел верхний халат; в руке он держал зажженный фонарь.
— Куда это вы? — удивилась Фируза.
— Разве я тебя пущу одну?
— А Оймулло останется одна здесь? Ни в коем случае я не допущу! Все равно негодяи и на нас двоих могут напасть.
— Ничего со мной не случится,— запротестовала Оймулло.— Запру ворота, кругом соседи. А тебе ночью идти одной никак нельзя.
Двое все же сила.
— Господи, какая беда к нам пришла! — вдруг снова отчаиваясь, вскрикнула Фируза.
В конце концов она согласилась, чтобы Тахир-джан ее сопровождал.
Улицы были пустынны. Темно. Тихо. Даже на главной улице никого не встретили. Все же Тахир-ювелир с фонарем в руке, идя впереди и освещая дорогу, то и дело оглядывался по сторонам: ненароком свет фонаря привлечет внимание злоумышленников. Но без фонаря в темноте нельзя идти.
Было время, когда фонари горели на углу каждой улицы, у мечетей, у бакалейных лавок. Сейчас никто об этом не заботился. Аксакалы, служки мечетей злорадствовали: «Пусть их грабят, нам-то что! О фонарях пусть джадиды беспокоятся...» А представители Советской власти были заняты более важными делами, до этого руки не доходили. К тому же керосина не хватало.
Вот о чем думал сейчас Тахир-ювелир.
Фирузу волновало, что с Асо. В чем провинился он перед Асадом Махсумом? А может, это все из-за Карима? Ведь Асо все видел, все знает. Боятся, что он раскроет их преступление. Проклятый Махсум, увидев Ойшу в Коплоне, спросил, кто эта красавица. Конечно, Карим стоял ему поперек дороги. Он надеялся, что Карим убит, так нет — Асо нашел Карима, привез в больницу, его гам подлечили... Асад, видно, узнал об этом и забеспокоился... Потому-то он и схватил Асо. Теперь станет его пытать, требовать: «Забудь все, что знаешь о Кариме». «О, господи, скорее бы дойти до ЧК, сообщить о происшедшем... И дядюшку Хайдаркула найти, посоветоваться».
Они дошли уже до квартала Куш-медресе и свернули к Коплону. За медресе на них напали собаки, фонарь и палка в руках ювелира отпугнули
их, и они лаяли издалека, но не уходили. Лай собак всполошил всю улицу и площадь, пробиться сквозь собачье окружение было трудно. К счастью, вскоре подъехали два конных милиционера, прикрикнули на собак и обратились к ювелиру и Фирузе:
— Кто вы? Куда идете на ночь глядя?
— Нам нужно в ЧК... Я жена Асо Хайриддин-заде, со мной мой дядя...
Милиционеры недоуменно переглянулись. Они, видимо, не знали Асо Хайриддин-заде. Их поразила решительная, смелая речь женщины, не побоявшейся ночью отправиться в ЧК.
— А что случилось? — спросил один из них.
— Асо схватили какие-то люди, сказали, что они от Асада Махсума, и увезли.
Асо работает в ЧК, надо выяснить.
— Ладно, идите,— сказали милиционеры таким тоном, словно требовалось их разрешение, повернули коней и ускакали.
На Сесу, перед зданием ЧК, горел фонарь. Светло было и в комендантской, куда вошли Фируза с Тахир-джаном. За низкой дощатой перегородкой сидели комендант и двое военных. Задремавший было комендант сразу проснулся, увидев вошедших.
— Что вам нужно? — спросил он удивленно.
Ослабевшая, взволнованная Фируза, держась, чтобы не упасть, за деревянную перегородку, рассказала о происшедшем.
— Они обещали проехать сначала в ЧК,— сказала она, заканчивая свой рассказ,— и, лишь получив разрешение, везти его в загородный Дилькушо.
— Они сюда не являлись.
Комендант все еще протирал заспанные глаза.
— Обманули! — воскликнула Фируза.— Повезли прямо туда... Что делать, что делать?..
В ее голосе звучало отчаяние. Комендант был совершенно спокоен.
— Что делать? Не знаю,— сказал он равнодушно.— Председателя нет, заместителя тоже... Придется ждать до утра.
— Ждать?! Да они его там замучают, убьют...
— Вот еще выдумали! — Комендант даже засмеялся. Засмеялись и военные.— Зачем им его мучить? Что он, контра какая-нибудь, басмач?.. Просто надо посоветоваться по важному делу, кое-что узнать... Может, поручение дадут...
— Нет, нет, тут другое,— твердила фируза.— Для дела не хватают насильно человека в полночь. Дорогой ака,— взмолилась она,— позвоните дядюшке Хайдаркулу, он даст хороший совет.
При имени Хайдаркула комендант многозначительно переглянулся с военными.
— Хайдаркула нет в городе,— сказал он, обращаясь к Фирузе.
— Да, я знаю, его не было дома... Но, наверно, уже вернулся и сейчас у себя в Центральном Комитете...
— Что ему ночью там делать?
— Господи, как же быть?!
Что с моим Асо?!
Отчаянный возглас Фирузы заставил коменданта действовать. Он молча придвинул к себе телефон и покрутил ручку. Крутил он долго, наконец снял трубку и сердито потребовал, чтобы его соединили с загородным Дилькушо. Для этого пришлось положить трубку на место, снова долго крутить ручку, и лишь после этого там откликнулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123