Он беседовал то с одной компанией моряков, то с другой, обсуждая погоду, состояние моря, возможность поднять паруса.
Рассвет давно наступил, но небо оставалось черным, как ночью. Ветер с ревом гнал тяжелые тучи. Симона благодарила Бога за это ненастье, ведь только оно удерживала Армана и его пленниц на английской земле.
– К ночи мы должны выйти в море, – говорил он капитану, смуглому человеку с жестким взглядом. – Нам опасно здесь оставаться. – Он сделал шаг к Женевьеве и приподнял ее подбородок. – Посмотрите на нее, она больна.
Женевьева и правда выглядела ужасно – белое как мел лицо, ярко-красные лихорадочные пятна на щеках, черные круги под глазами. Она не сопротивлялась прикосновению Армана.
Но капитан стоял на своем.
– Выйти в море сейчас – это верная смерть, – возразил он. – Даже если буря утихнет, море не скоро успокоится. Нас разобьет о скалы. – Он мотнул головой и сплюнул. – Подождем. День-два.
– Мы не можем ждать! – взревел Арман и с яростью затопал ногами. В его глазах опять загорелся безумный огонь. – Разве я н-не заплатил вам бешеные деньги, которые вы потребовали? Вы обязаны выполнять мои приказы!
– Мертвому деньги ни к чему, – рассудительно заметил капитан. – Вам вообще повезло, что я согласился на этот дикий план. В это время года уже не переправляются через канал. Опасно. Радуйтесь, что мы хотя бы попытаемся это сделать. Но не сегодня ночью, – добавил он.
– У-у-у-у… – завыл Арман и вцепился себе в волосы, потом затих, что-то пробормотал себе под нос и вдруг уперся взглядом в Симону. У нее замерло сердце.
– Я отдам вам девчонку, – заявил он капитану. – Если мы отправимся, как только кончится буря, вы получите ее в полное свое распоряжение. Мне она больше не нужна.
Капитан ухмыльнулся.
– Думаю, я и так ее заберу. – Он с вызовом посмотрел на Армана, а потом перевел похотливый взгляд на Симону. – Но мы отправимся только по моему приказу. Я не собираюсь рисковать своими людьми из-за ваших капризов. – Он гнусно подмигнул Симоне и вышел под дождь.
Симона облегченно вздохнула. Один из стражников, или это был матрос – Симона не поняла, кто он, – толстый, грязный, с сальными волосами, взял бурдюк, наклонился над Женевьевой и криво улыбнулся.
– Еще вина, миледи? – И он приподнял бурдюк.
Женевьева кивнула и дрожащими руками приподняла кружку. Бродяга положил грязную лапу на грудь Женевь-евы.
– О, простите, миледи, – осклабился он.
Симона вскрикнула и швырнула своей кружкой в негодяя:
– Оставь ее в покое, мерзавец!
Матрос отшвырнул бурдюк, пнул ногой кружку, прищурился и, расставив похожие на клешни руки, двинулся на Симону:
– Ну, ты у меня получишь, шлюха!
К удивлению Симоны, за нее заступился Арман.
– Что такое? В чем дело? – Он схватил матроса за плечо и развернул к себе.
– Эта потаскуха швырнула в меня кружкой! Я хотел дать ей вина, а она…
– Это ложь! – закричала Симона. – Он приставал к леди Женевьеве!
Арман взглянул на беззвучно плачущую Женевьеву:
– Это правда, мое сокровище?
Не поднимая глаз, Женевьева кивнула. Лицо Армана исказилось от страшной судороги. Он оттолкнул матроса.
– Да как ты посмел, грязная свинья! – Он грозно шагнул вперед, надвигаясь на виновника скандала. – Ты прикоснулся к моей жене? К моей невесте? К моему с-с-сокро-вищу? – Он резко толкнул бродягу, и Симона заметила, что ноги матроса оказались в опасной близости от огромной дыры в полу.
– Нет! – завопил перепуганный гневом Армана матрос. – Я до нее и пальцем не дотронулся! Вы же не видели!
– Ты лжешь, ублюдок! – И Арман с размаху ударил его в плечо. Несчастный полетел в дыру:
Раздался крик, который тут же стих, и мокрый шлепок. Арман схватил со стены факел и, наклонившись, заглянул в провал. Несколько матросов подошли посмотреть, что случилось, и сразу отвернулись.
– Ты больше не будешь ее касаться, правда, любезный? – Арман хохотнул. – Кишки-то наружу, тут уж не до забав!
Женевьева тихонько застонала и привалилась к Симоне. Та обняла ее за плечи.
– Я скоро умру, Симона. Здесь или в море. Я предпочла бы, чтобы это случилось здесь.
– Ш-ш-ш… – прошептала Симона, касаясь губами волос Женевьевы, липких и холодных, как морские водоросли. – Вы не умрете. А сейчас отдыхайте. Я присмотрю за вами. Поспите.
Однако Симона и сама не верила, что им удастся выжить. Даже если они сумеют сбежать из аббатства, Женевьева не может быстро идти. Да и куда им бежать? Дорога к берегу идет через густой лес. Насколько успела заметить Симона, в округе не было ни деревень, ни даже одиноких хижин. Пешком им далеко не уйти.
Капитан сказал: «День-два». Сможет ли кто-нибудь найти их за это время? Симона прикрыла глаза, стараясь не зарыдать от отчаяния. Она отлично знала – они не оставили за собой следов и слишком далеко уехали от Хартмура, а береговая линия Англии очень велика.
Женевьева задремала у нее на груди, и Симона была этому рада. Слезы градом посыпались из ее глаз. Она думала о маленьком брате, чей призрак остался в Хартмуре. Если старая колдунья не смогла ему помочь упокоиться с миром, лучше бы он был здесь, с сестрой. По крайней мере он мог бы поговорить с ней.
– О, Дидье, – прошептала Симона. Слезы оставили на ее щеках серые дорожки. Она закрыла глаза, чтобы не видеть ужасной реальности. – Прости, что я бросила тебя.
– Нет смысла плакать, сестрица, – спокойно произнес Дидье у самого уха Симоны. Она замерла. – Или на тебя капает дождь? Здесь и правда довольно сыро.
Симона открыла глаза и слегка повернула голову – точно, рядом с ней, скрестив ноги, сидел Дидье.
– Дидье, – прошептала Симона, – это действительно ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92