Женевьева пришла в себя настолько, что смогла самостоятельно сидеть на лошади, привязанной позади лошади Армана. Он связал баронессе ноги, справедливо подозревая, что при первом удобном случае Женевьева попытается сбежать, но оставил свободными руки – такова уж была причуда поврежденного разума. Иногда Женевьева качалась в седле, вызывая у Симоны беспокойство, но Арман постоянно оглядывался, чтобы проверить состояние пленницы. Как ни странно, но ее вид доставлял ему очевидное удовольствие.
Симоне не оставили и этой свободы. Под длинным плащом руки и ноги были крепко связаны, но не это ее заботило. Она не могла не думать о Николасе. Жив ли он? Не ранен ли? Победил ли валлийцев? Перед глазами вставали страшные картины, но Симона отгоняла мрачные мысли. Она должна верить, что Ник вернется в Хартмур живым и невредимым.
После обеда погода улучшилась. Подул свежий ветер, разогнал тучи, и появилось солнце. На лесной дороге они не встретили ни одного путника. Слышался лишь шорох осенних листьев и веселый щебет каких-то птиц. Наконец Женевьева прервала молчание:
– Арман, как… как ты нашел меня?
Арман долго молчал, и Симона уже решила, что он не станет отвечать, а когда дю Рош заговорил, то не ответил, а задал собственный вопрос:
– Любовь моя, ты помнишь ту ночь, когда мы впервые встретились?
Женевьева, запнувшись, ответила:
– П-помню.
Арман ухмыльнулся:
– А я думаю – нет. Ты была так очарована молодым виконтом, что не обращала на меня никакого внимания.
Женевьева оглянулась на Симону: «Слушай, и ты узнаешь то, что я не успела тебе рассказать». Арман продолжал:
– Ты была неотразима. Я никогда не видел таких золотых волос, мягких, как шелк. Таких синих, синих, синих глаз. – Он вздохнул, все его тело передернулось. – Клянусь, я влюбился в тебя в тот же вечер. Когда нас представили друг другу, ты была со мной очень любезна. Но кто я был такой? Просто дворянин, без титула и без тех богатств, которыми обладал твой возлюбленный. – В голосе Армана послышалась горечь. Плечи его задергались с новой силой. Он оглянулся на Женевьеву. Симону поразило его искаженное злобой лицо. – Это он отец твоего сына?
Женевьева вскинула голову:
– Он.
Арман отвернулся.
– Когда мы через несколько месяцев встретились, дела мои уже поправились. Твой виконт отсутствовал. Должно быть, ты помнишь как раз этот случай.
– Да, в доме моих родителей. Тебя привел отец.
– Точно. – Арман явно обрадовался, что Женевьева вспомнила эту встречу. – Ты была уже в том возрасте, когда родителям хочется выдать дочь замуж. Я был самоуверенным и очень настойчивым юнцом. Я говорил твоему отцу, что сумею разбогатеть на королевской службе. – Арман снова оглянулся. На сей раз его лицо озарилось счастливой улыбкой. – В тот вечер на тебе было платье цвета золота. Ты светилась как солнце… – Он развернулся. – Я был на седьмом небе, когда твой отец позволил мне свататься, но только после того как я заработаю состояние. И ты смотрела на меня благосклонно.
– Смотрела, – призналась Женевьева. – Мой отец был человеком жестоким, и рука у него была тяжелая. Конечно, в то время я возлагала надежды на другого, но он скоро должен был жениться, а я так хотела избавиться от отцовской власти.
– Ясно, – пробормотал Арман. – Теперь я понимаю твое поведение. Но и ты должна понять, почему я пришел в такой гнев, когда вернулся.
– Тебя не было девять лет, Арман.
– Это не моя вина! – взревел он с такой силой, что птицы поднялись в воздух и беспокойно закружились над лесом. – Я… я был… – Он замотал головой. – Я рисковал жизнью, пытаясь заработать столько денег, чтобы твой отец отдал мне твою руку.
– Я не вышла замуж.
– Потому что тот хлыщ отказался от тебя и от твоего сына. – Арман обернулся и ткнул в нее пальцем, потом остановил коня и преградил Женевьеве дорогу. – Ты легла с ним, надеясь, что он женится на тебе, а не на другой.
– Я была молода, думала, что, может быть…
Хлестким ударом по щеке он прервал ее объяснения.
Симона вскрикнула от ужаса. Арман бросил на нее злобный взгляд.
– Маленькая потаскуха! – Он развернул коня и снова поскакал вперед, потом оглянулся и глумливо спросил: – Любовь моя, как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно, – вскинула голову Женевьева.
У Симоны выступил холодный пот. Этот человек явно был сумасшедшим. Он потерял всякий контроль над собой и в таком состоянии легко мог убить любую из них.
– Все сложилось очень удачно, – как ни в чем не бывало продолжал Арман. – Из-за твоего легкомыслия твой отец был рад от тебя избавиться. Никто, кроме меня, не хотел на тебе жениться. Я пошел даже на то, чтобы смыть пятно позора с твоего щенка.
– Его зовут Тристан! – гневно выкрикнула Женевьева. – Ты украл его у меня!
– А ты украла мои д-деньги!
– Это были мои деньги! – обвиняющим тоном проговорила "Женевьева. – Я думала, мой сын мертв. Я думала, что и ты мертв.
– Ну, на самом деле это были деньги короля. – Арман оглянулся. – Успокойся, женушка, а то ты подурнеешь. А ведь ты меня чуть не убила, а твоего сына тебе вернули. Я встречал его в Лондоне, хотя не знал, что это он. Настоящий бык.
Женевьева молчала. Симону потрясло, как хладнокровно говорит Арман о похищении Тристана.
– Когда король узнал… о моих неприятностях, в его сердце проснулось сострадание и он женил меня на Порции Сен-дю-Лак. Ее родители недавно умерли, и поместье должно было отойти короне, если бы она не вышла замуж. В обмен на сохранение поместья в семье король возложил на нее заботу обо мне. Я тогда не знал, что она была уже беременна от простого торговца Жана Рено. Похоже, такая уж моя судьба – жениться на беременных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92