Ты можешь попрощаться с ним, но учти – я настаиваю, чтобы к завтрашнему утру его здесь не было.
Симона кивнула:
– Конечно, милорд. Как прикажете.
Ник увидел, что француз уже въезжает в ворота, и добавил:
– И он не должен получать в моем доме никаких подарков. Ни от кого. Мне неизвестно, зачем он явился, но зная его, я могу утверждать, что он приехал только ради выгоды.
Женевьева пораженно вскрикнула:
– Кто это?
Симона с улыбкой объяснила:
– Арман – мой отец, леди Женевьева. Я думала, он сразу уедет во Францию, но… – Она весело пожала плечами.
Побледневшая Женевьева спросила:
– Арман дю Рош – ваш отец?
Симона посмотрела на Николаса, в ее глазах мелькнула тревога.
– Мама, в чем дело? – Ник взял Женевьеву за локоть. – Ты пугаешь Симону. Я же тебе говорил, что ее отец лорд дю Рош.
– Нет-нет! – Женевьева переводила взгляд с Симоны на Ника, потом на Тристана и Хейт. – Ты не называл его имени.
– Леди Женевьева, вам нехорошо? – с беспокойством спросила Симона, приближаясь к вдовствующей баронессе.
Но Женевьева не ответила. С побелевшими губами она вглядывалась в облако пыли, которым был отмечен въезд Армана во двор замка. Вот он заметил группу своих новых родственников, соскочил с коня, бросил поводья слуге, затем, хромая и прижимая искалеченную руку к телу, направился к ним.
Симона с тревогой заглянула в лицо мужа. Тот покачал головой, не понимая сути происходящего.
– Это невозможно, – прошептала Женевьева, не сводя глаз с приближающейся фигуры.
Арман заговорил:
– Симона, неужели ты настолько возгордилась, что оставила меня на милость этих грубых животных? – Здоровой рукой он отряхивал пыль с плаща. – Клянусь, они были готовы держать меня у ворот, как нищего бродягу. – Арман выпрямился и остановился шагах в десяти от Ника и его семьи. Внезапно его глаза сузились, а потом почти вылезли из орбит.
– Женевьева, – прохрипел он.
Ник вышел вперед, переводя взгляд с матери на тестя:
– Не хотите ли вы сказать, что знакомы?
Женевьева словно не слышала Ника. Она сделала шаг назад, потом еще и еще…
– Это невозможно, – повторила она, и по ее щекам покатились слезы. Следующие слова она произнесла едва слышно: – Ты… ты же мертв.
Ник услышал, как вскрикнула Симона, шагнул к матери и крепко взял ее за руку.
– Мама, ты все перепутала. Погибла мать Симоны, а не ее отец.
Арман стряхнул с себя оцепенение и медленно приблизился к Нику и его матери. На губах француза играла злобная улыбка.
– Какое счастливое воссоединение, леди д’Аржан. Скажу честно, не проходило ни единого дня с момента нашего расставания, чтобы я не думал о вашем местонахождении.
Ник нахмурился:
– Теперь ее зовут леди Фицтодд, дю Рош. Моя мать – вдовствующая баронесса Крейн. Извольте разговаривать с ней почтительно.
Ник пришел в бешенство, когда увидел, что упреки ничуть не подействовали на гостя, Арман взял руки Женевьевы, поднес их к губам и поцеловал кончики ее пальцев.
– Не могу выразить, как я счастлив снова вас видеть.
Женевьева издала хриплый, невразумительный звук, вырвала свои руки из рук Армана и вытерла их о юбку.
– Нет, нет! – Она попятилась и упала Нику на грудь.
– Мама! – воскликнул он и заглянул Женевьеве в глаза. Выражение ужаса на ее лице ошеломило Ника. – Черт возьми, в чем дело?
Женевьева молчала. По ее щеке прокатилась слеза. Потом баронесса взглянула на Симону и, лишившись чувств, упала на руки сына.
Глава 14
Симона сидела в большом зале замка и в страшной тревоге ждала возвращения мужа. Ее первый день в качестве хозяйки Хартмура был так хорош, пока не приехал Арман.
Вот так всегда.
Застыв как статуя, она сидела на мягком стуле и следила, как отец расхаживает по залу, разглядывая нарядные гобелены и развешанное по стенам оружие. Мысли Симоны постоянно возвращались к записи в материнском дневнике. Какую тайну узнал отец? Скажет ли он ей, если она спросит? Конечно, нет. Как глупо было надеяться, что отец явился в Хартмур, чтобы помириться с ней!
Ничего не поделаешь. Но Хартмур теперь – ее дом. Николас – ее муж, а Женевьева – ее свекровь. Арман не сможет разрушить жизнь дочери. Не сможет.
Тяжело вздохнув, Симона поднялась и подошла к отцу. Арман любовался огромным щитом с гербом Фицтоддов, на котором благодаря Дидье теперь красовалась длинная царапина.
– Папа, – решилась заговорить Симона. – Мне кажется, леди Женевьева очень расстроилась из-за твоего визита. Откуда ты ее знаешь?
На скулах Армана играли желваки.
– О, мы встретились очень давно. В Париже. Она очаровала меня.
Симона насторожилась:
– А мама знала об этом?
– Нет. Женевьева д’Аржан сбежала из Франции раньше, чем я познакомился с Порцией.
– Ты знаешь, что она сбежала из Франции? – не смогла скрыть удивления Симона.
– Конечно. Все знали. Она убила своего мужа, знатного человека. Практически в первую брачную ночь. – Голос его звучал глухо, как будто эти воспоминания будили в нем злобу и гнев. – Самый знаменитый скандал при дворе.
Симона набралась храбрости и спросила:
– Ты был в нее влюблен?
Арман фыркнул:
– Ты слишком много думаешь об этом выдуманном чувстве. Любовь – это сочетание похоти и возможности. В жизни ее не бывает. Чем больше ты ее ищешь, тем быстрее она от тебя убегает. Любовь – это миф. Сказочное сокровище.
Симона вздрогнула. Ее словно обдало ледяным холодом.
– Неправда! – выпалила она.
Арман равнодушно пожад плечами:
– Сама узнаешь.
Смелость оставила Симону, но она все же решилась спросить:
– Значит, ты и маман не любил?
Арман с любопытством посмотрел на дочь, язвительно улыбнулся и ответил:
– Разумеется, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92