деревья трещали, сухие листья
хрустели; выехала из лесу бабаяга - в ступе едет, пестом погоняет, поме-
лом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав вокруг
себя, закричала:
- Фу-фу! Русским духом пахнет! Кто здесь?
Василиса подошла к старухе со страхом и, низко поклонясь, сказала:
- Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнем к тебе.
- Хорошо, - сказала баба-яга, - знаю я их, поживи ты наперед да пора-
ботай у меня, тогда и дам тебе огня; а коли нет, так я тебя съем!
Потом обратилась к воротам и вскрикнула:
- Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь; ворота мои широкие, отвори-
тесь!
Ворота отворились, и баба-яга въехала, посвистывая, за нею вошла Ва-
силиса, а потом опять все заперлось. Войдя в горницу, баба-яга растяну-
лась и говорит Василисе:
- Подавай-ка сюда, что там есть в печи: я есть хочу.
Василиса зажгла лучину от трех черепов, что на заборе, и начала тас-
кать из печки да подавать яге кушанье, а кушанья настряпано было человек
на десять; из погреба принесла она квасу, меду, пива и вина. Все съела,
все выпила старуха; Василисе оставила только щец немножко, краюшку хлеба
да кусочек поросятины. Стала яга-баба спать ложиться и говорит:
- Когда завтра я уеду, ты смотри - двор вычисти, избу вымети, обед
состряпай, белье приготовь, да пойди в закром, возьми четверть пшеницы и
очисть ее от чернушки [3]. Да чтоб все было сделано, а не то - съем те-
бя!
После такого наказу баба-яга захрапела; а Василиса поставила старухи-
ны объедки перед куклою, залилась слезами и говорила:
- На, куколка, покушай, моего горя послушай! Тяжелую дала мне яга-ба-
ба работу и грозится съесть меня, коли всего не исполню; помоги мне!
Кукла ответила:
- Не бойся, Василиса Прекрасная! Поужинай, помолися да спать ложися;
утро мудреней вечера!
Ранешенько проснулась Василиса, а баба-яга уже встала, выглянула в
окно: у черепов глаза потухают; вот мелькнул белый всадник - и совсем
рассвело. Баба-яга вышла на двор, свистнула - перед ней явилась ступа с
пестом и помелом. Промелькнул красный всадник - взошло солнце. Баба-яга
села в ступу и выехала со двора, пестом погоняет, помелом след заметает.
Осталась Василиса одна, осмотрела дом бабы-яги, подивилась изобилью во
всем и остановилась в раздумье: за какую работу ей прежде всего при-
няться. Глядит, а вся работа уже сделана; куколка выбирала из пшеницы
последние зерна чернушки.
- Ах, ты, избавительница моя! - сказала Василиса куколке. - Ты от бе-
ды меня спасла.
- Тебе осталось только обед состряпать, - отвечала куколка, влезая в
карман Василисы. - Состряпай с Богом, да и отдыхай на здоровье!
К вечеру Василиса собрала на стол и ждет бабуягу. Начало смеркаться,
мелькнул за воротами черный всадник - и совсем стемнело; только свети-
лись глаза у черепов.
Затрещали деревья, захрустели листья - едет бабаяга. Василиса встре-
тила ее.
- Все ли сделано? - спрашивает яга.
- Изволь посмотреть сама, бабушка! - молвила Василиса.
Баба-яга все осмотрела, подосадовала, что не за что рассердиться, и
сказала:
- Ну, хорошо!
Потом крикнула:
- Верные мои слуги, сердечные други, смелите мою пшеницу!
Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли вон из глаз. Баба-яга
наелась, стала ложиться спать и опять дала приказ Василисе:
- Завтра сделай ты то же, что и нынче, да сверх того возьми из закро-
ма мак да очисти его от земли по зернышку, вишь, кто-то по злобе земли в
него намешал!
Сказала старуха, повернулась к стене и захрапела, а Василиса приня-
лась кормить свою куколку. Куколка поела и сказала ей по-вчерашнему:
- Молись Богу да ложись спать; утро вечера мудренее, все будет сдела-
но, Василисушка!
Наутро баба-яга опять уехала в ступе со двора, а Василиса с куколкой
всю работу тотчас исправили. Старуха воротилась, оглядела все и крикну-
ла:
- Верные мои слуги, сердечные други, выжмите из маку масло!
Явились три пары рук, схватили мак и унесли из глаз. Баба-яга села
обедать; она ест, а Василиса стоит молча.
- Что ж ты ничего не говоришь со мною? - сказала баба-яга. - Стоишь
как немая!
- Не смела, - отвечала Василиса, - а если позволишь, то мне хотелось
бы спросить тебя кой о чем.
- Спрашивай; только не всякий вопрос к добру ведет: много будешь
знать, скоро состареешься!
- Я хочу спросить тебя, бабушка, только о том, что видела: когда я
шла к тебе, меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белой
одежде: кто он такой?
- Это день мой ясный, - отвечала баба-яга.
- Потом обогнал меня другой всадник на красном коне, сам красный и
весь в красном одет; это кто такой?
- Это мое солнышко красное! - отвечала баба-яга.
- А что значит черный всадник, который обогнал меня у самых твоих во-
рот, бабушка?
- Это ночь моя темная - все мои слуги верные!
Василиса вспомнила о трех парах рук и молчала.
- Что ты еще не спрашиваешь? - молвила баба-яга.
- Будет с меня и этого; сама ж ты, бабушка, сказала, что много узна-
ешь - состареешься.
- Хорошо, - сказала баба-яга, - что ты спрашиваешь только о том, что
видала за двором, а не во дворе! Я не люблю, чтоб у меня сор из избы вы-
носили, и слишком любопытных ем! Теперь я тебя спрошу: как успеваешь ты
исполнять работу, которую я задаю тебе?
- Мне помогает благословение моей матери, - отвечала Василиса.
- Так вот что! Убирайся же ты от меня, благословенная дочка! Не нужно
мне благословенных!
Вытащила она Василису из горницы и вытолкала за ворота, сняла с забо-
ра один череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей и сказа-
ла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137