Озеро было выполнено в такой форме, чтобы отражать тени и красоту нивы, японского ландшафтного сада.
Японский сад был сконструирован в 1914 году известным японским «ландшафтным архитектором» Такео Шиота. Это был настоящий маленький рай, который называли «зеркалом природы».
Деккер часто бывал здесь. Сегодня он хотел поделиться своей радостью и чувством покоя, которые он всегда обретал здесь, с Мичи. Завтра она должна была отправиться в деловую поездку в Европу. Лондон, Амстердам, Париж... Она будет покупать алмазы, встречаться с перспективными покупателями и вернется в Нью-Йорк ориентировочно дней через десять.
Она еще не уехала, но Деккер уже почувствовал, что начинает скучать по ней.
Покинув место резонирующих водопадов в таинственном молчании, они направились на Мост Барабан. Это был не просто горбатый мостик. Он был спроектирован так хитро, что, отбрасывая свое отражение в воду, создавал круг, действительно напоминающий барабан. В воде были выложены белые и серые камни. Рисунком своим они походили на косяк улетающих диких гусей.
В следующий раз они остановились перед торий. Два бревна были горизонтально положены на две стойки. Эта импровизированная арка говорила о том, что впереди стоит синтоистский храм. Сооружение пряталось в небольшой сосновой рощице на возвышении. Храм был сделан из красного дерева и был собран без единого гвоздя, которые были, впрочем, заменены деревянными костылями.
Деккер прежде никогда не заходил внутрь. Но он бывал в подобных местах с Мичи в Токио и знал, что изнутри храм представляет собой очень простое и пустынное помещение. Это отвечало аскетическим требованиям синтоизма.
Он перестал играть на флейте и взглянул на Мичи. Ее взгляд неподвижно замкнулся на храме. Он знал, что она погружена в молитву своей древней религии. Синтоизм был религией природы. Его ками, богами, были не только люди, предки, императоры, но и животные, скалы, горы, камни, деревья, реки и птицы. Синто значило также — очищение водой и ветром. Прежде чем войти внутрь храма, необходимо было омыть рот и руки. Это было символическое напоминание о старых временах, когда в храм не пускали тех, кто не окунался в реку или море.
Деккер уже хотел вновь заиграть на флейте, но вдруг почувствовал, что помешает этим мыслям Мичи. Было видно, что она еще несколько минут хочет предаться медитации. Поэтому он положил флейту в карман и стал подле нее в почтительном молчании. Пусть ничто не нарушит течения ее молитвы о погибших близких.
Он стал вспоминать то, о чем ему говорил Канаи несколькими днями раньше на выставке в галерее «Кливленд».
— Вы, люди Запада, боитесь того, что ваш бог уличит вас в греховности. Однако это не мешает вам допускать грех. Мы же, японцы, сами заботимся о том, чтобы избежать греха позора или искупить его. Это означает, что каждый из нас должен жить так, как хочет, чтобы жили другие. Мы не имеем права жить только для себя. Вот, в частности, поэтому-то мы и работаем так много в бизнесе. Это тоже путь избежать позора.
Избежать позора...
Деккер размышлял над этим, когда Канаи сказал ему:
— Если верить вашим газетам, что убийство Алана Бакстеда до сих пор остается нераскрытым.
— Мне кажется, это работа высокопрофессионального убийцы. К сожалению, должен сказать вам следующее. Если в течение первых семидесяти двух часов преступление остается нераскрытым, это означает, что оно, скорее всего, и не раскроется никогда. Это означает, что у полиции так и не нашлось ни свидетелей, ни мотивов, ни ключей к разгадке, ни вещдоков. А если всего этого нет в первые трое суток, то, видимо, уже и не будет.
— На теле господина Бакстеда было найдено несколько пятидесятидолларовых банкнот, каждая из которых была разорвана напополам.
— Это символичный знак. Видимо, он хотел взять то, что ему не полагалось.
— В последние дни я только и делаю, что получаю письма и телефонные звонки от представителей «Мерибел Корпорейшн». Мне передают, что я могу наконец взглянуть на секретный список самых крупных игроков. То, что вы называете «голубиным» списком.
Теперь пришла очередь Деккера говорить.
В галерее было довольно много народа. Детектив и японский бизнесмен стояли в сторонке от остальных, перед заключенной в красивую рамку акварелью, выполненной, конечно же, супругом Эллен Спайсленд.
Ле Клер строго-настрого запретил Деккеру рассказывать что-либо японцу о Бакстеде, «Золотом Горизонте» или убийстве младшего Молиза.
Деккеру не нужно было намекать Канаи на связь Молиза с «Мерибел Корпорейшн», так как этот вопрос уже был практически прояснен на обеде в «Фурине», который состоялся месяц назад.
Канаи ждал. Ему хотелось, чтобы Деккер назвал ему причину этих двух убийств и дал свою рекомендацию относительно вложения капитала, — или его невложения, — в «Золотой Горизонт».
Но Деккер пока не придумал, как сказать Канаи то, что ему было запрещено рассказывать...
Детектив сделал глоток шампанского из пластикового стаканчика. Фу, теплое... И сказал:
— Официально я не имею права комментировать эту информацию, Канаи-сан. Прошу вас меня понять правильно.
— Хай. Это ваш долг, и вы должны его соблюдать, Деккер-сан. Прошу вас извинить мне это. Я, конечно, не могу просить от вас передать мне сведения, которые составляют служебную тайну и которые вы можете сообщить только своему начальству. Но, как говорят японцы... Расскажите свой секрет ветру, а тот донесет его до деревьев.
Деккер понял, что японец не успокоился и не сдался. Канаи был хитрым и умным человеком. Своим метафорическим выражением он попросил Деккера все-таки изобрести способ передать ему нужную информацию, не ломая при этом правил официальной игры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157