— Слезы навернулись ей на глаза. Стоило ей выздороветь, доброту и заботливость Шона словно рукой сняло! Выходит, он по-прежнему видит в ней врага? — Я жду не дождусь, когда наконец уберусь отсюда! Но пока это невозможно: мы с вами заперты в доме и никуда друг от друга деться не можем. Вот почему я хочу найти себе занятие, чтобы не мозолить вам глаза.
— Решили устроить мне праздник? — Тон Шона ясно показывал, что его настроение, да и вся атмосфера в доме весьма далеки от праздничных. — Ладно, пускай, если это вас развлечет. Скажите только, что вам нужно.
"Он мечтает об одном — от меня избавиться!» — подумала Лия, и острая боль сжала ей сердце. Что ж, отлично. Она оставит его в покое и займется украшением дома. Пусть видит, что она не претендует ни на его время, ни… на что-нибудь еще.
Работа в самом деле помогла ей отвлечься.
Уже через несколько минут после того, как Шон вернулся со двора с охапкой остролиста в руках, Лия забыла о своих горестях.
Из темной зелени остролиста она сплела гирлянду, перевила ее поясом от красного платья и повесила на камин. Взглянув на плоды ее труда, Шон вышел и через несколько минут вернулся с неожиданным сюрпризом — коробкой свечей. Свечи Лия установила в разных углах.
Из гостиной она перешла в столовую: расставила тарелки в огромном старинном буфете красивой горкой, украсила их ветвями остролиста, а посредине поставила ветку с ягодами в красивой вазе.
День пролетел незаметно; наконец работа была закончена, и Лия села, удовлетворенно созерцая результаты своего труда.
— Здорово у вас получилось! — заметил Шон, войдя в комнату. — Похоже, у вас настоящий талант!
— У нас в семье подготовка к Рождеству всегда лежала на мне. — По лицу ее прошла тень, сияющие глаза затуманились печалью. — А теперь некому украсить наш дом…
Шон подошел и опустился с ней рядом.
— Не печальтесь, Лия. Ваша мать знает, что вы живы и здоровы.
— Да, но… Как я хотела бы с ней поговорить! Шон нежно погладил ее по щеке, но тут же отдернул руку.
— Может быть, телефон сегодня починят, — ответил он, глядя в сторону. — Тогда вы сможете позвонить и матери… и жениху.
— Да, и Энди, — откликнулась Лия. Никогда Энди не станет ее женихом! Лия всегда знала, что не влюблена в него; но до сих пор ей казалось, что для брака достаточно симпатии и уважения. Однако для Энди в ее жизни не осталось места с тех пор, как в нее ворвался Шон Галлахер.
Тщетно она убеждала себя, что это помрачение ума, вызванное аварией, стрессом и болезнью, пройдет, как только она покинет уединенный сельский коттедж. Но пора взглянуть правде в глаза. Она одержима Шоном, беспомощна перед его чарами. Стоит ему взглянуть на нее — и кровь закипает у нее в жилах. Стоит поцеловать — и желание вырывается наружу, словно лава из жерла вулкана.
— В самом деле, вы сотворили настоящее чудо! Какой праздничный вид! Одно только плохо…
Шон явно не собирался больше говорить об Энди, и Лия была этому только рада.
— Что же?
— Мы не сможем приготовить настоящий рождественский ужин. Индейки нет.
Он виновато вздохнул и комично покрутил головой. У Лии сразу стало теплее на сердце.
— Нет индейки? — воскликнула она, всплеснув руками. — Кошмар! А пудинг будет?
Шон улыбнулся и помотал темноволосой головой.
— А миндальный пирог?
— И пирога не будет. — Он скорчил гримасу. — По правде говоря, миндаля я терпеть не могу.
— Ужас! — В глазах Лии зажглись озорные огоньки. — Что за Рождество без миндального пирога?!
Шон повесил голову, и Лия решила сжалиться над ним.
— Я тоже не люблю ни миндаля, ни пудинга.
Так что обойдемся тем, что есть.
— Надо посмотреть, что у нас в холодильнике. У Лии зажглись глаза: ее осенила отличная идея.
— Пусть каждый приготовит свое любимое блюдо! Чем не праздничный ужин? Все равно никто не узнает, что мы нарушили традицию.
С этими словами она подошла к вазе, чтобы поправить остролист.
— Вот так! А потом… ой!
Она нечаянно укололась о колючий лист и, вскрикнув, отдернула руку.
— Что там? Дайте-ка посмотреть.
Лия машинально протянула пострадавшую руку. На пальце выступила капелька крови. Шон взял ее руку и поднес ко рту. Расширенными глазами Лия следила за тем, как он прильнул губами к крошечной ранке.
— Шон… — прошептала она еле слышно. Он взглянул ей в лицо, и Лия застыла как вкопанная, пораженная силой страсти, сверкавшей в его взгляде. Зрачки его расширились, глаза потемнели от желания, и он отпустил ее руку. Инстинктивно, не понимая, что делает, она поднесла ладонь ко рту и прикоснулась губами к ранке, словно пробуя на вкус его поцелуй.
— Я… — начал он, — но Лия не дала ему договорить. Настало время объясниться. Он должен узнать правду. Сейчас или никогда!
— Я хочу рассказать вам об Энди. Не стоило называть имя другого мужчины. Шон замер, глаза его похолодели.
— Лия! — начал он предостерегающе, но девушка затрясла головой.
— Нет, дайте мне объяснить! Это не то, что вы думаете, совсем не то!
Глубоко вздохнув, она начала рассказ:
— Я уже говорила вам, что мои родители разошлись. Меня это глубоко потрясло; казалось, весь мой мир рухнул в одночасье. Я не понимала, что делать, как жить дальше. В то время я и встретилась с Энди.
Он слушал. Это уже хорошо! Лия боялась, что Шон просто повернется и уйдет. Но, как видно, он решил дать ей шанс.
Она перевела дух и продолжила. Слова лились бурным потоком, она спешила объяснить все, чтобы ничего недосказанного не осталось.
— Он гораздо старше меня — ему почти сорок. Думаю, это меня и привлекло. Теперь я понимаю, что искала надежного человека, на которого можно положиться, которому можно пожаловаться на свои беды и выплакаться у него на плече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40